Его ходячее счастье

Литова Елена Павловна

– Да, я вспомнил. У тебя были синие волосы, – он произнес это так, будто у меня торчат уши лопухами, или нос как у свиньи.

– Ну и что, – возмутилась я. Он еще не видел мою татуировку на ползадницы.

– Ничего, – он прыснул и быстро взглянул на меня. – Тогда ты выглядела как чучело, а сегодня разрядилась как леди. Интересно, почему?

Ах, я врубилась. Это он так мстит, хочет отыграться на моем самолюбии. Закатила глаза и с недовольным видом сложила руки на груди. Просто буду игнорить его до самого общежития. Ему надоест, и он отстанет...

– Наверняка достало, что на тебя никто не обращает внимания...

Просто не слушай его. Ла-ла-ла...

– И ты решила надеть

это сексуальное платье. Даже туфли нацепила на свои корявые ножки...

Если не удается не слушать, можно представить, как я переезжаю его машиной. Он лежит на асфальте, корчится от боли, а я за рулем с блаженной улыбкой, и давить гада, давить!

– Волосы перекрасила, и лицо не выглядит, будто ты только что вышла из гримерной цирка...

Он кричит, извивается и умоляет меня пощадить. А я включаю заднюю и снова колесами по его старперскому телу.

– И что, удалось сегодня кого-то подцепить? Кто-то клюнул на твой новый образ девушки-вамп?

– Ну, всё. Ты достал, – прошипела я, поворачиваясь к нему лицом. – Я желаю тебе смерти.

Он широко улыбнулся на мои слова, наслаждаясь своей победой. А я, увидев его улыбку, тоже не смогла сдержаться. Все-таки мы оба тронутые.

– Тебе, кстати, очень идет этот новый образ, – чуть серьезнее произнес коп, глядя на дорогу.

Вау! Это что, комплимент? Впервые я не нашла, что ответить. Он просто обескуражил меня таким резким поворотом. Поэтому просто смотрела прямо перед собой. Устала. Хочу домой, спать. Мы как раз проезжали мимо университета, но он не притормозил, наоборот, дал газу.

– Эй? У тебя обострился склероз? Я тут живу.

– У тебя нет ключа, – спокойно произнес он.

– Ну, в общем-то, да. Но я уж как-то разберусь. И куда это ты меня везешь?

Он повернулся ко мне и многообещающе улыбнулся.

– Это что, типа, к себе? – обалдела я.

– Ну, еще могу предложить камеру в полицейском участке. Хочешь?

У меня возникли двойственные чувства. Пришлось даже на несколько минут задуматься, чтобы ответить. С одной стороны, в камере будет менее комфортно, да и как-то унизительно это, что ли. Но, с другой стороны, остаться с ним в закрытом помещении – не самая гениальная идея. В смысле, это же он – коп-супермен с завышенной самооценкой и металлическими яйцами. «Ладно, просто признайся себе, что хочешь его», – шептал внутренний голос. «А вот и не хочу!», – отвечала моя вредность. Не хочу и не буду. Назло. А стоило представить, как исказится злобой его лицо, когда я выберу вонючие нары в камере вместо его апартаментов, поняла, что готова помучиться одну ночь ради мгновения морального удовлетворения.

– Я подумала и решила, что в участке лучше, чем с тобой, – нахально ответила ему.

– Хм, – он сделал вид, что задумался, но я не увидела того эффекта, на который так рассчитывала. – Очень жаль, потому что полицейский участок в другом конце города, а мой дом в двух минутах езды отсюда. Я очень устал, так что никуда уже не поеду.

Он снова сверкнул широкой улыбкой и взглянул на меня.

– Пенсионеры – они такие!

Я сложила руки на груди и повторила его фразу.

– Знаешь, Форбс, ты самый дерзкий, нахальный и самовлюбленный шериф, которого я встречала за все свои двадцать лет.

Он резко затормозил, заставляя меня дернуться от толчка, и, припарковавшись и заглушив мотор, посмотрел на меня.

– Приехали, – довольно объявил он.

– Я заметила.

Отстегнув ремень, вышла из машины, изо всей дури хлопнув дверцей.

– Слушай, чем тебе не угодила моя машина?

– Она твоя, – просто объяснила я.

Он покачал головой и направился к входной двери. Эта улица застроена небольшими частными домами. А дом шерифа – самый последний

и довольно уединенный. Почти конец города, дальше только лес и трасса на выезд. Сам дом в тусклом свете уличных фонарей показался мне неухоженным. Оштукатуренные стены обшарпаны и затерты, а вокруг крыльца растет высокий бурьян. Понятно, холостяцкая берлога. И приходит он сюда, наверно, только чтобы поспать. Коп открыл дверь и жестом пригласил меня внутрь. Я шла босиком, держа в руках ненавистные туфли, думая, что так уберегу свои ноги от инструмента адских пыток. Но как же пожалела об этом, когда наступила на что-то острое.

– Ааа, блядь! Пи&@!

– Тихо, – шикнул на меня шериф, поднимая на руки. – Всех соседей перебудишь.

– Что это у тебя там валяется?

– Не знаю, – недовольно буркнул он, закрывая ногой дверь изнутри. – Сейчас посмотрю.

Не включая свет, он понес меня на второй этаж по лестнице, которая начиналась прямо в коридоре.

– Ты только не свались со мной на руках, – нервно произнесла я, крепче цепляясь за его шею.

И опять, вдохнув этот запах, захотелось присосаться к смуглой коже и покрыть поцелуями всё его тело. Что он там говорил об изнасиловании? Я согласна!

– Аманда, – хрипло позвал он, отрывая от недетских мыслей.

– Да?

– Перестань.

– Что?

Он же не может знать, о чем я сейчас думаю? Или у меня на лбу большими буквами написано «Хочу секса!»?

– Если не прекратишь пускать флюиды, доиграешься у меня.

– Прости, что ты сказал? – опешила я.

Пускать флюиды? Ну да, допустим, сейчас я возбуждена до предела, но как он мог об этом узнать?

– Ты меня поняла.

Форбс толкнул плечом ближайшую дверь и, снова не включая свет, уложил на широкую постель, всю пропахшую этим возбуждающим ароматом.

– Лежи, – резко бросил он и зашел в узкую дверцу уборной.

Послышался звук воды и какой-то странный противный скрип, будто когтями о кирпич. У меня прямо мурашки по коже пошли. Хотела спросить, все ли с ним в порядке, но коп явился сам, с аптечкой и мокрым полотенцем в руках. Молча и не глядя на меня, сел на кровать у моих ног и вытер полотенцем раненую стопу. Я тут же зашипела от боли и отдернула ногу в сторону. Всю жизнь носила джинсы или шорты и совсем не привыкла к платьям. А прямо сейчас с опозданием поняла, что лежу на кровати с разведенными в стороны ногами, между которых сидит сексуальный коп и окидывает жадным взглядом мое тело. Хорошо, что темно, и он особо ничего там не видит. А хотя... Разве не этого я хотела? Получить разрядку, вновь ощутить себя живой, почувствовать прикосновение мужских рук на своем теле... Не говоря ни слова, медленно развела ноги ещё шире в приглашающем жесте. Наши взгляды встретились – мой дерзкий и его жадный. И в ту же секунду случился взрыв. Он, громко рыкнув, словно дикий зверь, бросился на меня, прижимаясь твердым пахом к моему женскому естеству. Я почувствовала жар между ног и с дикостью набросилась на его губы. Мы не целовались, а кусали и терзали, будто сражаясь в поцелуе. Он наказывал меня за что-то, а я показывала, как сильно ненавижу его.

– Трахни меня, – зашипела я, отрываясь от безумно сладких губ.

– Заткнись, – в тон ответил он. А через мгновение запустил руку между моих ног и сильно дернул трусики, разрывая их в клочья. Черт, как же заводит, когда меня берут грубо. Вдалбливаются между бедер, заставляя кричать от смеси боли и наслаждения.

Его губы спустились ниже. Разорвав вырез на груди, он вобрал в рот мой сосок, сильно посасывая. Я вскрикнула и запустила пальцы в его короткую шевелюру, сжимая волосы в кулаке. Он вновь зарычал и неуловимым движением спустился ниже. Я успела только охнуть, а шире развел ноги и с жаром впился в мою плоть.