Его личная звезда. Разрушая преграды. Книга 2

Кистяева Марина

Ирида, во рту которой образовалась пустыня, кое-как заставила себя глухо сказать:

– Ты всегда будешь так… жесток?

Это был неправильный ответ – её волосы намотали на сжатый кулак.

– Так нужна или нет?! – уже с откровенной угрозой прорычал Богдан и оскалился. Он был страшен в своей яростной страсти, в своем праве взять женское тело, которое неумело, но всё же ему предложили. Сейчас он мстил, отыгрывался за её отказ, вымещал на ней злость. Взял остервенело, утоляя плотскую похоть, не заботясь ни об Ириде, ни о её чувствах, ни о её теле.

Ирида,

проклиная себя, мир Арома, своё малодушие, прошептала:

– Нужна.

Выбора у неё не было. К тому же, Богдан уже взял её. Она ему позволила…

Ведь позволила. Могла бы истошно закричать, начать сопротивляться, показать, что она против, что не допустит насилия над собой, а если и допустит, то это именно будет насилие в его истинном свете, без прикрас.

А что было сейчас между ними – непонятно.

Богдан замер, перестал дышать. Ирида это почувствовала и краем сознания удивилась. С чего бы это? Неужели он волновался в ожидании её ответа? Какая глупость… Всё уже сделано. Она пришла к нему, он её взял. Теперь на ней его запах, способный перебить запахи другого мужчины. И каждый, кто хотя бы раз имел дело со Славинским, узнает его запах и постарается пресечь любые желания в отношении Ириды на корню. Слишком опасно.

И всё же что-то колыхнулось в душе Ириды, что-то робкое, оставшееся от той наивной влюбленной девочки, которой она была ещё несколько недель назад. То светлое, что невозможно уничтожить в один день, дающее надежду на счастливое будущее.

Богдан Славинский не так холоден, как пытается показать.

– Тогда пошли.

Он уже более аккуратно поставил её на ноги, даже подстраховал, когда она покачнулась. Уверенная рука легла на талию.

– Куда? – шепотом спросила Ирида, с трудом возвращаясь к реальности. Смотреть на Богдана она пока не могла. Не хотела снова видеть его темно-синие глаза, которые теперь ей будут ещё чаще сниться в кошмарных снах.

– В кабинет. В спортзале нет стилета.

Ирида сглотнула. Вот и всё… Сейчас он поставит ей метку, и она будет с ним связана на всю жизнь. Сердце облилось кровью, завыло, застонало. Душевная боль присоединилась к физической.

– Мне бы в ванную, – просить было стыдно, но Ирида не могла идти, чувствуя, как его сперма вытекает из неё.

Богдан понял её без лишних слов, подхватил с ближайшего тренажера полотенце, которое очень оказалось кстати.

– Давай так.

Без сантиментов. Без излишних нежностей.

Краснея и по-прежнему стесняясь его, Ирида взяла полотенце, промокнула у себя между ног и с сожалением посмотрела на разорванные трусики, которые все еще болтались на одной ноге. Нагнулась и сняла их, зажала в кулаке, не зная, куда деть.

Богдан снова понял её и протянул раскрытую ладонь.

Ирида медленно, очень медленно протянула ему белые трусики.

Он их взял и… поднёс к носу, вдохнул её интимный терпкий аромат.

У Ириды от изумления распахнулись глаза, а Богдан, заметив её реакцию, цинично усмехнулся:

– Тебе со мной придется быстро распрощаться со стыдливостью. На щепетильное отношение не рассчитывай. Пошли.

Пришлось

идти. У Ириды от слабости закружилась голова, она ещё до конца не осознавала происходящее. Всё воспринималось как в тумане, словно это и не она была. Осознание придет позже, намного позже.

При ходьбе между ног саднило, Ирида поморщилась. Естественно, жаловаться и высказывать претензии она не стала. Богдан оставил её вопрос без ответа, намеренно. Что ж… Поживем-увидим, какой он на самом деле, Богдан Славинский.

Кабинет находился через дверь от тренажерного зала. Ирида прошла следом за Богданом, не замечая интерьера. Не до него было.

Мужчина прошёл к большому черному деревянному столу и взял стилет, лежавший рядом с запечатанными конвертами и стопкой бумаги.

– Иди сюда.

Ирида не сразу уловила изменение в голосе, из которого ушла холодность и безразличие. Нет, он не стал снова мягким и волнующим. Богдан говорил ровно, без особых эмоций, но для него в данной ситуации и это было большим послаблением.

Видеть её…

В своем доме…

Иметь её…

Насаживая на себя…

Трудно. Невыносимо. Желанно. На грани дозволенного. Выворачивая себе душу и коверкая свою сущность.

Но ему это разве впервой?

Не так должно всё было происходить. Не так.

Ирида шла медленно, с усилием передвигая ноги и сжимая их. Несколько раз чуть заметно поморщилась. Он видел и замечал всё, впрочем, как всегда.

Когда она подошла к столу, Богдан, больше ничего не говоря, сделал надрез на левой руке в нескольких сантиметрах от локтевого сгиба. После чего встретившись с испуганным, непонимающим, едва ли не затравленным взглядом Ириды, повернул её к себе спиной, крепко прижал и надавил острием стилета на кожу чуть выше ключицы. Её кровь выступила сразу же после его.

Действовать надо было быстро, и оба об этом знали. И сжимая горло Ириды, сдавливая его захватом локтя, он соединил их кровь, связывая их судьбы воедино. Послышалось шипение, какое бывает, когда к коже прикладывают металл. После чего Богдан отодвинул Ириду от себя и, откинув её белокурые волосы за спину, чуть склонил голову девушки, желая посмотреть на свою работу.

Повыше ключицы, на видном месте, красовалась его метка. Буква «Б» выписанная вензелями, живая татуировка, созданная самой природой.

– Мне нравится, – Богдан усмехнулся, а Ирида, снова покачнувшись, ухватилась за край стола.

Место нанесения метки жгло. Но Ирида знала, что крови больше нет. Её кровь, соединенная с его, выжгла на её теле вот такое незамысловатое клеймо, которое в их мире принято называть меткой. Теперь она больше не принадлежала самой себе. В век покорения космических пространств, новейших технологий, развитых отношений с другими, отличными от них, расами, женщина всё так же оставалась в тени мужчины, от которого вынуждена зависеть до конца жизни. Причудливая прихоть Судьбы. Не Ириде решать хорошо ли устроен их мир или плохо. Метка – защита женщины. Раньше – непонятно было от кого, но, наверное, и в далекие времена было логическое основание, сейчас – от латунцев.