Его лучшая любовница
Шрифт:
— А если я решу уйти?
Он пожал плечами:
— Если тебе у нас не понравится, ты сможешь сделать это в любой момент.
Его предложение звучало соблазнительно… но было, пожалуй, слишком щедрым. Она выросла в театральной труппе и привыкла обходиться тем, что дает судьба. К тому же у нее была собственная гордость — и вовсе не хотелось превращаться в чью-то бедную родственницу. Она решительно встала.
— Спасибо вам, дядя, но боюсь, что должна отказаться. У меня… есть свои планы, которые я намерена осуществить.
—
— Возможно, — уклончиво ответила она. — Итак, если я действительно имею право уйти, то, полагаю, именно так и поступлю.
Пендрагон кивнул:
— Это, конечно, решаешь ты.
— Габриэла, — неожиданно снова вмешался в разговор Уайверн, — прими его предложение. Рейф — хороший человек, и хочет тебе только добра.
Она пристально всмотрелась в своего дядю.
— Знаете, вы действительно совсем не такой, как я ожидала. Мне очень жаль, что я пыталась вас пристрелить.
Он улыбнулся:
— Я искренне рад, что ты этого не сделала.
Она повернулась к Уайверну и протянула ему носовой платок:
— Спасибо.
Его взгляд на секунду задержался на влажном комке ткани, который лежал на ее ладони.
— Оставь себе. У меня их более чем достаточно. А теперь, с твоего позволения, я провожу тебя до дома.
Ее сердце снова забилось быстрее, но она заставила его успокоиться. Как ни соблазнительно было позволить ему пойти с ней, скорее всего было бы неразумно показывать ему, где она живет. Он явно джентльмен, привыкший к изяществу и красоте. Наверное, он ужаснулся бы при виде жалкого пансиона, в котором она снимала комнату в мансарде.
— Я прекрасно доберусь сама, — заявила она, — Мне знаком город, и я знаю, как дойти до дома.
Уайверн сдвинул черные брови.
— Не глупи. Сейчас почти два часа ночи, и что бы ты ни говорила, на улицах небезопасно — даже для того, кто так хорошо знает город, как ты, — по твоим словам. Мы поедем в моем экипаже.
Чуть заметно улыбнувшись, она покачала головой:
— Спасибо, не надо.
Не успел он ничего возразить, как она стремительно пробежала к двери, выскочила в коридор и исчезла из виду.
Тони проводил ее взглядом, полным досады, и поспешно направился за ней. Однако Рейф протянул руку, останавливая его.
— Пусть идет. Стоит ли удерживать ее насильно? К тому же Ганнибал пойдет за ней по пятам, и надо отдать ему должное — она его присутствия даже не заметит.
Уайверн прекрасно знал Ганнибала — доверенного Рейфа, наполовину слугу, наполовину друга. Высокий, как настоящий великан, Ганнибал частенько пугал людей, впервые его увидевших: его лысая голова и жуткий шрам, пересекавший щеку от виска до подбородка, могли внушить ужас кому угодно. К счастью, Габриэле этой ночью не придется испытывать страх: Ганнибал действительно слишком опытный следопыт, чтобы его можно было заметить.
Он немного успокоился.
— Ну, если за ней идет Ганнибал, то она действительно
Ночной сторож объявил, что наступило три часа ночи, когда Габриэла присвоенным без спроса ключом открыла дверь пансиона, находившегося всего в нескольких кварталах от театра «Ковент-Гарден». Заперев дверь за собой, она стала подниматься по лестнице, стараясь как можно тише ступать по скрипучим деревянным ступенькам, чтобы не разбудить хозяйку пансиона. Желчная и раздражительная миссис Баклз готова воспользоваться любым предлогом, чтобы снова повысить плату за жилье — точно так, как она сделала это в прошлом месяце. Посетовав на якобы невыносимую вонь от приготовления пищи, хозяйка пригрозила выставить их с Мод на улицу, но потом согласилась брать на несколько шиллингов в месяц больше за жилье и стол.
Чем выше поднималась Габриэла, тем холоднее становился воздух. Наверху, у двери их мансарды, было почти также холодно, как на улице февральской ночью. Однако стоило ей войти, как ее окружило тепло.
«Какая же Мод предусмотрительная, что добавила лишний совок угля в камин!» — подумала Габриэла. Хотя ее приятельница была актрисой и часто работала до поздней ночи, сейчас она уже наверняка находилась в постели. Выскользнув из чужой куртки, она повесила ее на спинку жесткого стула и, зевая, повернулась.
— Боже милостивый, где ты была?
Габриэла вздрогнула и чуть было не взвизгнула. Обернувшись, она встретила обвиняющий взгляд облаченной в ночную сорочку Мод. Прижав ладонь к отчаянно бьющемуся сердцу, она постаралась успокоиться.
— Господи! Ты меня до смерти перепугала! Немолодая женщина щелкнула языком и плотнее закутала плечи в старую синюю шаль.
— Этого ты и заслуживаешь, раз крадешься сюда темной ночью, ничего мне заранее не сказав. Я ужасно тревожилась, представляя себе самые дурные варианты с грабителями, маньяками и тому подобным.
— Ты прекрасно знаешь, что я достаточно быстро бегаю, чтобы угодить в лапы преступнику. Но мне очень жаль, что я заставила тебя волноваться. Прости, дорогая.
Подойдя к решетке маленького камина, Мод наклонилась, чтобы зажечь свечу. Подняв ее выше, она осмотрела Габриэлу и снова громко цокнула языком.
— Надо полагать, это один из костюмов Джо? Хорошо, что его никто не хватился.
— Не успеют, — ответила Габриэла. — Я завтра верну его в театр, и никто ничего знать не будет.
— А если бы кто-то заметил?
Она пожала плечами:
— Я бы сказала, что швы начали разлезаться и их надо укрепить. Я ведь в последнее время зарабатываю по нескольку пенсов, обшивая труппу, так что никто ничего не заподозрил бы.
— Может быть, и так. — Мод прошла в другой конец комнаты и открыла дверцу небольшого буфета. — Ты ела?
При этом напоминании у Габриэлы громко забурчало в животе. За всеми этими происшествиями она пропустила ужин, а с завтрака прошло уже немало времени.