Его любимая нечисть

Полянская Катерина

Это я все к тому, что поверхностный осмотр моих владений результатов не принес. Конкурент скрипнул зубами, дошел до нужной стадии озверения, когда чувство самосохранения отказывает, и потянулся к ближайшей полке.

А там как раз сборник стихов в краденой обложке от гримуара ему под руку попался.

И ка-а-ак шандарахнет! Как полыхнет! Искры так и полетели.

И конкурент полетел. В сторону двери.

— Прокляну, — меланхолично пригрозила ведьма.

— Удачи, — иронично фыркнул Айкен в ответ.

В подобной ситуации мы

с ней уже были, поэтому Кьяна сориентировалась быстро:

— Приворожу!

Айкен смерил ее подозрительным взглядом. Уж не знаю, чем он там руководствовался, но поверил безоговорочно. И попятился, буквально перевалился через порог.

Было немного обидно, что угроза ведьмы напугала паршивца больше, чем мой важный папа и главный городской маг, но торопливое бегство Айкена развеяло горечь. Ведьме тоже было обидно, только я так и не поняла почему.

Стоило конкуренту убраться с глаз долой, мысли тут же заняло другое.

К примеру, магический огонь прямо на каменном полу библиотеки… И в котелке что-то булькало!

— Учти, пострадает пол — я тебя… бабушке отдам на растерзание! — выражаться грубо не хотелось, поэтому я предпочла такую угрозу.

Ведьма понятливо закивала.

— Не волнуйся, с бытовой магией у меня не так плохо. И с зельями тоже.

Звучит ну очень утешительно! Я тихонько фыркнула и убрела за свой стол.

— Только этот мышевладелец меня отвлек, и я теперь понятия не имею, что тут наварила, — призналась вдогонку подруга и любознательно заглянула в котел, в котором злобно булькало нечто неприятного желтовато-коричневого цвета.

Я закатила глаза. Кое-что никогда не меняется!

Денек выдался спокойный до зевоты. Я возилась с документами, изредка поглядывая, что там делает ведьма, чтобы не разнесла мне что-нибудь нужное. Она сосредоточилась на выявлении свойств сваренного зелья и на ближайших часа два попросту перестала существовать для всего остального мира. Мррак и мыш тоже не показывались. Ничего удивительного, что сначала я раззевалась, потом прикрыла глаза, потом голова потихоньку склонилась на стол… Я же не могла знать, что кто-то опытный и коварный терпеливо бдел, пока маленькая беззащитная нечисть уснет!

И удача ему улыбнулась.

Стоило расслабиться, как перед глазами возникла яркая и какая-то особенно упоительная картинка.

Лес… Листва шумит, запахи кружат голову, от пения птиц звенит в ушах. И воздух такой сладкий-сладкий. Тропинка под ногами коричневой змейкой стелется. Хрустят редкие сухие ветки, когда на них наступаешь. А руке так тепло и уютно в чужой ладони!

Алескар идет рядом. Мне не нужно поворачивать голову, чтобы удостовериться, что это именно он. Даже несмотря на буйство растительности вокруг, я чувствую исходящий от него запах трав, в этот раз немного резкий, но все равно приятный.

Опять недавно готовил зелье…

И как-то исхитрился прокрасться в мой сон!

Деревья расступаются, впереди показывается небольшая полянка и деревянный домик, приземистый, будто нахохлившийся под крышей. Алескар останавливается, придерживает меня, вынуждая сделать то же самое, и когда я подчиняюсь, поворачивает к себе лицом.

Все становится не важно! Бабушкины интриги, нелепая возня с женихами, собственные страхи… Все тонет в его синих-пресиних глазах.

Я медленно облизываю губы. Под легким платьицем по телу разбегаются предательские мурашки.

— Попалась, — шепчет жених, медленно склоняясь.

Метка на запястье огнем горит, но я не двигаюсь с места.

Жду…

И в тот момент, когда его губы наконец накрыли мои…

— Марочка! — чья-то рука беспардонно вцепилась в плечо.

Чтоб ее! То есть… В смысле, спасибо, разбудила.

Заметно вздрогнув, я обхватила себя за плечи, чтобы прогнать те самые мурашки.

Ведьма не к месту проявила проницательность:

— Ты в порядке?

Я, конечно, злокозненная, скрытная нечисть, но иногда даже мне хочется пожаловаться и получить свою порцию понимания и участия. Что я с удовольствием и провернула:

— Сон приснился. Страшный.

В подробности решила не вдаваться.

У нормальных людей таким случаям приличествовали объятия и утешения, но вот беда, нормальными мы с ней точно не были, да и людьми являлись не в полной мере. В смысле, одна она, и то со скидкой на ведьминский дар, который, как известно, не меньше, чем кровь нечисти, портит карму, характер и нервы окружающим.

Обнимать меня не стали, даже не подумали. Вместо этого Кьяна взгромоздилась на край стола, ее излюбленное место. Гнездо она там вьет, что ли?! В общем, уселась, и внимательно так всмотрелась в меня.

— Что-то ты бледная. И дрожишь, — поделилась наблюдениями ведьма через минуту. — Очень страшный сон?

— Ага, — кивнула я, изо всех сил стараясь вытеснить из головы яркие образы.

Неестественно яркие. Губы до сих пор горели от поцелуя Алескара. И рука.

Сдвинув рукав, я внимательно осмотрела метку. Что-то внутри тотчас же оборвалось.

К рисунку добавился новый штрих. Впрочем, там до сих пор оставалось ничегошеньки не понятно.

— Этот эталон гадостности, кажется, решил смухлевать и сварил какое-то зелье. Для ускорения эффекта, так сказать, — поставила ведьму в известность я.

Какие бы у них ни были отношения, ей магия все же ближе, чем мне.

Обозрев безобразие, ведьма нахмурилась.

— Вот гад, а?!

Прозвучало с восхищением, но я как-то уже попривыкла, а потому решила не замечать.

— Самый натуральный, — кивнула. — Делать-то теперь что?

Помощи от этой неумехи никто и не ждал, только дружбы и участия, но неожиданно она заявила:

— Есть у меня одно средство от страшных кошмаров. — И, одарив меня по-особенному проницательным взглядом, добавила: — С романтически настроенным кошмаром тоже должно сработать.