Его маленькое искушение
Шрифт:
Мачеха скрещивает руки на груди, от чего бюст чуть не рвет пуговицы на слишком откровенном платье.
— Сама сходишь. А если не вернешься…
Резко шагает ко мне и успевает схватить за рукав.
— Стой, дрянь! — дергает на себя. — Если не вернешься — свои вещи на помойке искать будешь, поняла?
— Д-да…
Мачеха толкает, нарочно задевая наманекюренными когтями запястье.
— Сучка наглая, — цедит, выходя из комнаты. — Зажралась, тварь. Ничего…
Дверь соседней комнаты хлопает, а я пулей
Буквально впрыгиваю в кроссовки и хватаю ключи вместе с ветровкой.
— Леська! — требовательный окрик бьет в спину.
Хлопаю дверью и бегу на улицу.
Дыхание сбивается и голова кругом. Меня трясет. От несправедливости и липкого ужаса, в котором я живу уже третий месяц. С того самого злополучного вечера… Выскакиваю на улицу и полной грудью вдыхаю прогретый солнцем воздух.
Нельзя думать!
Надо сосредоточиться на своей цели.
Елизавета может хоть всю комнату выкинуть — ничего ценного там давно нет. Потихоньку я перетаскала памятные вещи к Ирке. А после того, как мачеха украла мои деньги, вычистив карточку под ноль, прячу заработанное очень надежно.
Аккуратно выглядываю из-за угла и, убедившись, что в окне меня никто не караулит, подхватываю рюкзак и несусь прочь от бывшего родного дома.
А может, ну его к черту?
Я совершеннолетняя, документы есть, деньги — хоть и небольшие — тоже. Уеду подальше от этой гребанной семейки и забуду все, как страшный сон.
Закусываю губу, борясь с мучительным искушением.
У меня есть время до сентября. Можно взять академ, потом восстановиться. Дружки сводного брата все равно не оставят меня в покое. А связи ублюдков помогут замять дело.
«Пикнешь кому-нибудь — и мы продолжим», — бьется в ушах ненавистный голос.
Я сильнее стискиваю лямки рюкзака и не сразу понимаю, что телефон вибрирует.
— Можешь плясать, — без приветствия сообщает Ирка. — Сегодня нужна посудомойка. Намечается грандиозное пати.
***
Арс
Голова трещит, а во рту будто кошки нагадили.
— Бл*ядь, — шиплю сквозь зубы и героическим усилием воли разлепляю веки.
Так не мучился, даже, когда в нарядах выстаивал сутки в сутки. Полное нарушение устава, но наш ротный был тем еще обмудком. Приятно было ему потом рожу подправить.
— Арс, — стонет рядом Динара, — водички…
И зарывается в одеяло с головой, выставляя на обозрение кусок упругой задницы, которую я вчера хорошенько поимел.
— Захочешь — сама возьмешь, — хриплю, едва ворочая языком.
Но вместо ответа слышу сопение — вырубилась. В это раз мы неплохо так отдохнули. Вернее, отдыхала Динара, а я заливал в себя пойло, только чтобы хоть немного подышать полной грудью.
Мотаю головой, но в придачу
Нахрен.
Надо завязывать, а то скоро дойду. Да и отпуск заканчивается, пора браться за ум.
Доползаю до кухни и, осмотревшись, морщусь. Ну и кавардак! Динара зависла у меня на два дня, что не добавило кухне стерильности. И в холодильнике пустота… Взгляд цепляется за сковородку, в которой когда-то находились котлеты. Те самые, что приготовило глазастое недорозумение.
Рот моментально наполняется слюной, а в животе тихонько урчит. Вкусные, зараза! Где она так научилась?
Растираю грудь, отчаянно собираясь с мыслями.
Собственно, какого хрена? Мне понравилась жрачка, вот пусть еще разок и приготовит. Ядя тоже хорошо справлялась, но мелкая… У нее как-то по-особенному вышло. Или я слишком голодный оказался. Неважно.
Скребу заросший щетиной подбородок и отправляюсь искать телефон. Динара опять просит водички, но вместо этого получает предложение выметаться.
Наши отношения — только секс и ничего больше. Она об этом прекрасно знает. На берегу договаривались, со всей серьезностью. Так что нечего теперь почву прощупывать на предмет заботы.
— Ублюдок ты, Арс, — хрипит, глядя на меня из-под разлохмаченных волос. — Настоящий мудак.
Не спорю.
Подхватив телефон с тумбочки, выхожу из спальни.
Щукин отвечает сразу.
— Арсений Янович! — взвизгивает так, что я трубку от уха отстраняю. — Рад вас слышать.
Старый брехун. Рад он, как же.
— Взаимно. Пришли мне сегодня ту девчонку, что в прошлый раз была. Все как обычно — уборка и готовка.
— Лесю?
А, вот как ее зовут. Подходит глазастому недоразумению.
— Не знаю. Мелкая очень и молоденькая… Русые волосы, — добавляю, старательно морща лоб.
Да, вроде бы русые. Помню, что коса толстая, до лопаток.
— Она, все верно… — лебезит Щукин. — Подождите немного, уточню. Леся обычно не отказывается от подработок.
— Окей, — роняю лениво и завершаю разговор.
В спальне шуршит Динара — собирает шмотки. Кажется, с матами и проклятьями. Плевать. Все равно примчится по первому звонку.
Достав из холодильника минералку, падаю в кресло и прикладываю бутылку к разболевшейся голове.
Паршивое начало утра. И от Татьяны ни одной весточки… Сука моя любимая. Знает, что скоро сам позвоню.
Глава 2
Опять я здесь.
Взгляд скользит по развороченной комнате и останавливается на ее хозяине, который выглядит не лучше. Просторная рубаха и спортивные штаны не первой свежести. Темно-русые волосы всклочены, короткая борода взъерошена, а лицо помятое, словно он пил. Нет, наверняка пил — вон горлышко бутылки из-за кресла выглядывает.