Его мишень
Шрифт:
— А вечер только набирает обороты. Ю-хуу!
На этот раз его руку перехватил Бойко — одним точным движением вцепился в татуированное запястье, вывернув под не совсем предусмотренными возможностями тела углом.
— Ты чего, бро? Ты мне так руку сломаешь, — выдернув конечность, Соболев потер кисть. — Рехнулся?
— Девушка попросила отвалить.
— А каким боком здесь ты?
Бойко закатил глаза.
— Соболь, свали нахрен отсюда, а. Пока по-хорошему.
— Ладно, свалю. По-хорошему.
Удар по лицу Святослава вышел стремительно-резким, и на удивление метким. Подобное я видела только в кино и считала момент, когда пострадавший после подобного сразу же включается в драку, дешевым приемом ради зрелищности. Ну как можно в принципе шевелиться получив такой удар по лицу? Но Бойко не просто включился в драку — он в прямом смысле набросился на оппонента, словно это не его носовая перегородка тревожно хрустнула секундой ранее.
Я взвизгнула, по инерции отпрыгнув на шаг назад и зажала рот ладонью. Все произошло слишком быстро, к подобному повороту я просто не успела подготовиться, но спустя пару мгновений все-таки попыталась взять себя в руки:
— Так, остановились быстро! Оба! А вы чего все стоите? — обернулась за зевак: кто-то снимал драку на телефон, кто-то танцевал, как ни в чем не бывало, — разнимите их! Вызовите охрану, в конце концов!
Никто меня не слушал — стеклянные глаза требовали зрелищ, а кто-то даже принялся громко «болеть», выкрикивая одну нецензурщину и делая ставки.
Не понимая, что творю, я вклинилась между двумя самцами, в тщетной попытке развести их по разным сторонам, но, конечно, потерпела полное фиаско. Более того — получила случайный, но довольно увесистый удар по плечу, но настолько была поглощена происходящим, что даже не заметила боли.
— Прекратите немедленно! Бойко! Соболев! Да что вы как с цепи сорвались!
Парни мутузили друг друга «со вкусом» и кажется, не собирались останавливаться. Мелькали кулаки, со столов слетала посуда, рассыпаясь под ногами брызгами острых осколков. В какой-то момент я подумала, что они всерьез намереваются биться до последней капли крови и нужно с этим что-то делать: схватив телефон, набрала номер полиции, словно в бреду продиктовав название клуба.
Как потом оказалось, с момента начала драки и до того, как два крепких амбала в черном растащили виновников торжества по разным углам «ринга» прошло всего несколько минут, но мне они показались вечностью. Я дико испугалась! При мне никто никогда не дрался, а тем более из-за меня, ведь, получается, именно я стала причиной их взаимной агрессии.
Когда зеваки разошлись, и Соболев, протестуя, позволил увести себя подоспевшим друзьям, я, тоном испуганной, но все-таки учительницы, принялась отчитывать своего самого несносного студента:
— Да что на тебя нашло? Крыша поехала? А если бы ты его убил? Или он тебя?
— Смотрю, мы теперь на «ты». Давно пора, — усмехнулся Бойко, швырнув на наш с Олесей стол горсть смятых окровавленных салфеток. Затем протянул руку и бесцеремонно взял с соседнего стола уцелевшую бутылку с чем-то зеленым. — Давно мечтал дать ему по роже, — сплюнув кровь, сделал большой глоток, после чего с видом «только не это» уставился на кого-то позади меня: — Твою же ты мать.
Глава 7
— И зачем было звонить ментам?
— А что, по-твоему, я должна была делать? Стоять и смотреть как вы друг друга убиваете?
— В клубе есть своя охрана.
— Она могла подойти тогда, когда уже было бы поздно!
— Но ведь успела же.
— К счастью.
Мы стояли на ступеньках клуба, оставив шум веселья за закрытыми дверями. Было довольно холодно, я обняла плечи руками и покосилась на своего визави: воротник футболки в крови, на лице бурые разводы.
— Ваша драка с этим… Соболевым была по-детски глупой! Взрослые люди решают вопросы не так.
— То есть надо было разрешить лапать тебя дальше? Ну ок, учту.
Стало немного неловко, ведь он действительно вроде как спас меня от домогательств разнузданного студента.
— Нет, я благодарна тебе, конечно, но все-таки рукоприкладство… А если об этом станет известно в университете?
— Конечно, станет! Ты же ментам позвонила, теперь доложат в деканат.
— Извини, я не хотела, чтобы у тебя из-за меня были проблемы, — а теперь стало по-настоящему стыдно. — Наверное, тебе влетит от отца?
После этих слов он зло усмехнулся и, рывком скинув кожаную куртку, небрежно набросил ее мне на плечи.
— Мне плевать.
Я слышала от Олеси, что их отношения далеко не напоминают дружный тандем сын-отец, но чтобы такая ярость во взгляде… Прямо ненависть.
Понимая, что лезу не в свое дело, все равно не удержалась от вопроса:
— Ты злишься на своего папу из-за того, что он ушел от твоей мамы к другой женщине?
— Извини, но это не твое дело, — снова отпил глоток из утащенной с клуба бутылки.
Я хотела уже обидеться на резкий тон, но потом решила, что вопрос на самом деле был слишком личным и кто я такая, чтобы оголять передо мной душу.
Но часть своей решила приоткрыть, в надежде, что его это приободрит.
— Отец ушел из семьи когда мне было всего четыре, переложив полное мое воспитание на мамины плечи. Я обижалась на него, конечно, много лет, да и до сих пор окончательно не простила, наверное, но искреннего зла не держу. Так бывает.
— А вот лечить меня не надо, ладно? — раздраженно отрезал он, сверкнув взглядом. — Оставь словоблудие для своих лекций.
А вот теперь обидело. Хам! Я с ним пыталась по-человечески, искренне, пыталась войти в положение и даже помочь, а он…
— Понятия не имею, чем именно я тебе не угодила, но создается впечатление, что у тебя ко мне что-то личное.
— А может, я просто по натуре своей циничный урод? — разбитые губы растянулись в улыбке, на нижней снова выступила капля крови.
— Знаешь, да, скорее всего ты прав, — избавившись от куртки, кинула тряпку ему в руки. — Похвально, что нашел смелость дать себе объективную оценку. Хорошей ночи.