Его осенило в воскресенье
Шрифт:
— Бам! — с нескрываемым сарказмом повторила синьора Табуссо. — Словно это баби.
— На диалекте это означает «жаба», — пояснил Де Пальма Сантамарии.
— Жаба или архитектор, но только вы укокошили Гарроне первым же ударом. Затем схватили проект и быстро вернулись к себе домой. И снова, чтобы Вирджиния и Пальмира ничего не услышали и не проснулись, вы оставили машину не во дворе и не в гараже, а внизу, на площадке у самого поворота. А домой вы возвратились через «луг», который облюбовали проститутки. Вы торопились и потому со свернутым в трубку проектом стали карабкаться по склону, и тут вас увидела Вирджиния.
—
— Да, вам в третий раз не повезло, — подхватил Де Пальма. — Ведь если бы вы ее увидели, то смогли бы придумать какую-нибудь причину, почему вы вдруг переоделись. Во всяком случае, нашли бы способ заставить сестру молчать. Увы, Инес не увидела Вирджинию, а Вирджиния не увидела Инес. Перед нею на несколько секунд предстала проститутка, которая карабкается наверх с трубой в руке. Бедная Вирджиния перепугалась до смерти. Но когда она прочитала в газете о преступлении на виа Мадзини и о сумке с вышитой на ней звездой, то сразу связала воедино оба факта и рассказала о своей ужасной ночной встрече вам и Пальмире.
— Сколько раз вам надо повторять? На моем «лугу» всегда полно шлюх. Я видела их и днем — в брюках и даже без!
— Вот это и навело вас на мысль о переодевании, синьора. Пойдем дальше. Так как полиция вначале считала, а вы узнали об этом из газет, что Гарроне был убит именно «шлюхой», вы решили подкинуть нам еще одно тому доказательство — положили одежду, в которой вас видел Баукьеро, под камень у бывшей общественной прачечной. Таким образом вы не только парировали удар, невзначай нанесенный Вирджинией, но даже извлекли из всего этого выгоду… Недурная идея, совсем недурная.
Синьора Табуссо закусила губу и захлопала ресницами, выражая этим полнейшее недоумение.
— Видно, я совсем из ума выжила — ничего больше не понимаю, — сказала она. — Вы что же, задались целью перечислить, сколько раз мне не повезло, либо описать безупречное убийство, какие показывают по телевизору?
— Да, безупречное, и даже слишком, — парировал Сантамария. — Иначе бы мы не были сейчас здесь. Но чтобы добыть доказательства, нам, естественно, пришлось потрудиться.
Де Пальма по тону догадался, что Сантамария, кроме парика, нашел достаточно убедительные вещественные доказательства, и даже глаз на него не поднял. А вот синьора Табуссо взглянула на Сантамарию спокойно и добродушно.
— Ну, и где же все те тузы, о которых говорил ваш коллега? — с невинным видом спросила она.
— Да, нелегко будет найти того, кто продал вам сумку и все остальное, — нехотя признал Де Пальма. — Что же до Баукьеро и вашей сестры, то можно будет устроить «проверку» в аналогичных условиях, ночью… Но вряд ли из этого что-либо получится.
— Еще бы! — радостно воскликнула синьора Табуссо. — Уж простите, но, надень вы парик, и вас нетрудно было бы принять за проститутку с трубой в руке.
Она громко засмеялась.
— Вполне может быть, — с кривой усмешкой согласился Де Пальма. — Никто не сможет с уверенностью подтвердить, что видел именно вас. С этой стороны вы неуязвимы. Что же касается трубы… — Он взял со стола свернутый трубкой проект и стал постукивать им о ладонь. Затем обратился к Сантамарии так, точно они были в комнате одни. — Трубу она почти наверняка уничтожила, ведь только это доказывало ее связь с Гарроне. Синьора, бесспорно, слишком осторожна, чтобы написать Гарроне хоть коротенькую записку. В разговоре с Трессо и Кампаной она упомянула о трудностях, но, надо думать, весьма туманно, не называя имен. Во всяком случае, мы допросим и их.
— Допрашивайте сколько угодно, — невозмутимо сказала синьора Табуссо. — Трессо и Кампана подтвердят вам слово в слово все, что вы от меня услышали. Что я хотела продать «луг» по частям, обратилась к ним, и они составили этот проект…
Де Пальма резко к ней повернулся.
— Какой проект?
— Ну, тот… что вы держите в руке. Разве это не копия того проекта, который они отправили в городское управление?
Де Пальма молчал, и тогда синьора Табуссо с растерянным видом обратилась к Сантамарии, словно тот был третейским судьей.
— Разве вы сами не сказали, что видели сегодня утром разрешение?
— Видел, — подтвердил Сантамария. — Но оно было связано не с этим проектом. — Он протянул руку, и Де Пальма отдал ему свернутую в трубку бумагу. — Понимаете, синьора, это не копия проекта фирмы «Трессо и Кампана»… — Он стал неторопливо разворачивать трубку. — Это копия того клочка бумаги, за который Гарроне требовал с вас миллионы лир. Это копия той самой трубы.
Он подошел к синьоре Табуссо и, крепко держа лист бумаги обеими руками, показал и прочел: «„Ле буне пере“, владение синьоры Табуссо. Автор проекта: Архитектор Ламберто Гарроне».
Синьора Табуссо даже не пошевельнулась, лишь крепко закусила губу. Молчание длилось долго, бесконечно долго. Внезапно с «луга» донесся яростный лай собаки и голос Вирджинии, которая негромко ее звала.
— «Собака, которая лает, не кусает», «Плохой прачке и хорошие камни не помогут». «Слово — серебро, а молчание — золото». Прямо-таки дом сплошных пословиц, — задумчиво сказал Де Пальма.
— Чего вы от меня добиваетесь? — взорвалась Табуссо. — Чтобы я сказала, что ничего подобного не ожидала? Ну так вот, я ничего подобного не ожидала!
Лишь теперь Сантамария понял, что она этого ожидала. Должно быть, едва увидев в руках у Де Пальмы «трубку», она сообразила, что это копия проекта Гарроне, который полиция где-то раздобыла и уж потом добралась до нее. С этого момента она принялась лихорадочно обдумывать способ защиты, который изберет, когда ей нанесут и этот удар. Сантамарии было ее жаль, но он не мог не восхищаться ее самообладанием и находчивостью.
— Что прикажете делать, если какому-то ненормальному взбрело в голову составить проект! — воскликнула синьора Табуссо. — Может, этому Гарроне заказало проект агентство по купле и продаже земли, а может, ему он понадобился для конкурса на вакантное место, а может, проект его попросили сделать городские власти. Откуда мне знать? Теперь с нами делают все, что хотят, даже не спросив разрешения, Мы, землевладельцы, — последняя спица в колеснице, враги народа и цивилизации, это мы виноваты во всех бедах города! Существует, наверно, еще с десяток таких же проектов. Прежде чем приходить и оскорблять человека в его собственном доме, проверили бы сначала в Техническом управлении. Мой «луг» очень удобен для застройки. Так мне сказали и Трессо с Кампаной. Такой участок земли многие с охотой купят. «Сложный по рельефу, но вполне пригодный для застройки», — с гордостью процитировала она заключение фирмы «Трессо и Кампана». — А нынешние архитекторы, они все полоумные. Разве это не видно по домам, которые они строят.