Его строптивая любовь
Шрифт:
Мамочки! О чём я думаю?
Что вообще происходит?
Безумие! Наваждение.
Отступила, напуганная разгорающимся внутри пожаром, заполняющим каждую клеточку, воспламеняющим кожу, выжигающим к чертям и сомнения и здравый смысл. Сжала букет так сильно, что сломала несколько стеблей.
В глазах дракона вспыхивают огни. Он делает шаг навстречу, а я… я вновь отступаю. Краем сознания понимаю, что действую неправильно, неверно. Не так, как надо. Но делаю шаг назад. Ещё один. И ещё.
«Остановись, дура!» — верещит здравый смысл,
Рагнар двигается, не сводя с меня тёмного взгляда. Рука тянется к шее, обнимает её. Думаю, что он сейчас притянет к себе и поцелует. Но нет. Рука неспешно ползёт вниз, отодвигая ворот рубашки в сторону, стягивая с плеча. Словно в замедленной съёмке он склоняется ко мне и обжигает поцелуем враз покрывшееся мурашками плечо. Прикусывает его, будто норовя меня тем удержать. И тут же отпускает.
А я слабею. Не понимаю, какого чёрта он кусает плечо, а наливается тяжестью и болит грудь. Пульсирует. Заставляет часто дышать.
Он целует ещё раз — уже ближе к основанию шеи. Закрываю глаза, губы сжимаю, чтобы не вырвался стон удовольствия. Мозги разжижены, но немного, самую капельку всё же соображают — если пискну, не только у меня сорвёт тормоза.
Горячий язык скользит по коже, от плеча… по шее… к мочке уха. Прикусывает её. Подаюсь навстречу, сжигаемая, измученная страстью. Прижимаюсь воспалённой грудью к горячему и твёрдому мужскому телу. Отравляюсь его ароматом.
— Я обязан ответить, — шепчет он и отдаляется. — Магия начинает душить, требуя выполнить свою часть сделки.
Ярость. Чистая, сокрушительная. Я в бешенстве! Готова приложить его заклинанием за то, что бросил меня в таком состоянии. И тут же трясу головой, проветривая её свежим, не наполненным запахом тела моего дракона воздухом.
— Кхе, — кашляю, прочищая лёгкие. Иду к циновке, опускаюсь на неё, откладывая чудом не выпавший из ослабевших пальцев букет, делаю спасительный глоток терпкого кофе. — Блаженство! — Млею от удовольствия, потому что по любимому напитку соскучилась дико, в академии его не подавали.
Беру себя в руки, смотрю на Рагнара чистым взглядом, хотя в крови ещё плещется и бурлит романтическая отрава. И я знать не знаю, как её вывести из организма. И вопрос, хочу ли, открыт, как никогда прежде.
«Не хочу», — даю себе честный ответ. И тут же в небо смотрю, в надежде, что сейчас прилетит метеорит, заставит нас эвакуироваться с красивой необитаемой планеты и позволит мне не натворить глупостей. Которые глупостями уже давно не кажутся. Я неуклонно качусь в бездну страсти, не желая цепляться за ветки в попытке замедлить падение. Более того, готова оттолкнуться и прыгнуть туда вниз головой.
— Это какой–то особенный мир? — озвучила вопрос, заподозрив, что он заставляет меня быть предельно открытой и пугающе искренней, потому что прежде мне удавалось здорово пудрить себе мозги, не позволяя удариться в любовные
— Отвечаю по порядку: я был в твоём мире и знаю, как у вас принято ухаживать за девушками…
— Откуда? Ты с кем–то там встречался? — перебила его очередной порцией вопросов, в которых неожиданно засквозила ревность.
Лицо дракона дрогнуло, но он быстро натянул привычную каменную маску, не желая меня смущать. Я и так себя поедом ела. Так опростоволоситься — это нужно постараться!
— Нет. Эту информацию я узнавал специально для нашего свидания, когда покупал для ректора книги по вашей мифологии.
— А говорил, что не станешь летать ему за книгами, проще вызвать менталистов и выудить нужные сведения у меня, — припомнила я разговор в кабинете ректора.
— Тогда нам нужно было как можно скорее закончить допрос, потому я искусственно его сократил. Разумеется, я бы ни за что не позволил тебя допрашивать, — нахмурившись, объяснил дракон безо всяких вопросов и, следовательно, поцелуев. Простофиля какой. А мог бы сейчас… Да ну ё-моё, Алеся! Уймись!
— Продолжай.
— Это действительно особенный мир — мир без хозяина. И привёл я тебя сюда потому, что здесь ты в абсолютной безопасности.
— Недоговариваешь, — произнесла строго и опустила пустую чашку на блюдце, отметив, как тоненько и мелодично она звякнула. Посуда была совсем не походная, а красивая, дорогая, изящной работы.
— Я отвечаю так, чтобы наша договорённость не потребовала от тебя слишком высокую цену, — проговорил Рагнар, взвешивая каждое слово. — Магия сама устанавливает правила и следит, чтобы обе стороны удовлетворили свои потребности равноценно.
— Я могу поцеловать тебя сто раз за эту информацию, — пожала плечами, и не делая вид, что расстроена такой тарифной сеткой, скорее — строила из себя эдакую безразличную мадам, мол, подумаешь, какая мелочь эти ваши поцелуи, ничего такого.
«Приуменьшаешь важность нарочно, а ведь знаешь, что он тоже не обманывается твоей бездарной игрой. Ты хочешь поцелуев больше, чем получить ответы на вопросы. Трусиха!» — дал комментарий внутренний голос, не позволяя прятать голову в песок.
Нет, ну это точно какая–то специфическая планета! Что же это творится, люди добрые, если я саму себя не могу обмануть, изо всех сил пытаясь это сделать?! К такой правде я не готова. Я хочу быть сильной, умной, рациональной, а не расплавленным на сковородке желе.
— Дело не в количестве, а в качестве. Я бы даже сказал: в полученном удовольствии, — вкрадчиво, будто боясь меня спугнуть, проговорил Рагнар.
Уставилась на него. Он словно спрашивал, как далеко я готова зайти, ведь он, похоже, готов дать самые развёрнутые ответы в своей истории! Только останавливает себя… ради меня. А я сижу и думаю не о том, готова я или нет, а о том, что на Земле возраст согласия на секс — шестнадцать, а в Эрмиде замуж выходят и раньше. И я вообще не человек, а огненная тёмная и сирена, имею право на всё.