Его тьма

Флат Екатерина

— О чем печалишься? — сидящая за столом рядом со мной Илвди тронула меня за руку. — Неужели пирожки невкусные, что ты так погрустнела?

— Нет, что вы, пирожки замечательные, — я вымученно улыбнулась. — Это я задумалась просто. Слово сегодня незнакомое услышала, и вот, теперь гадаю.

— Что за слово-то? — полюбопытствовал Мерб, поглаживая довольно урчащего дракончика.

— Мириит.

И снова на меня дружно посмотрели как на крайне недалекую девушку. Валесия демонстративно закатила глаза и назидательно просветила:

— Мириит — это разновидность серебристой

глины. Толку от нее особой нет, она непрочная. Ее используют исключительно для создания сосудов для зелий и шкатулок под сильные артефакты. Свойство у мириита такое: не пропускать магию.

— А на человека он как может повлиять? — тут же спросила я.

— Никак, — Одвар покачал головой. — Он действует только на сильную магию, в нас же ее крупицы. У меня большинство лекарственных настоек в мириитовых сосудах, чтобы от воздействия внешней магии они свои свойства не потеряли. Но на моих способностях это никак не сказывается.

— Из мириита даже украшения делают, — добавила Ильди. — Уж очень он по виду серебро напоминает, но стоит, конечно, несравнимо меньше.

Я растерянно взирала на окружающих. С языка так и хотело сорваться ошеломленное: «Неужели все так просто?». Но как при такой простоте никто раньше не додумался сдержать Иос с помощью мириита? Наверное, всегда искали сложные пути, не догадываясь, что решение лежит на поверхности. Я резко воспряла духом. Теперь моя задача казалась мне совершенно пустяковой.

Всю ночь крепко проспав, проснулась я в прекраснейшем настроении, которое только улучшилось, когда добрый Мерб вместе с медовыми оладушками на завтрак принес мне маленькую деревянную коробочку.

— Это матушка передала в подарок вам, — пояснил он, — кулон мириитовый.

— Ой, спасибо, — растроганно прошептала я, открыв крышечку и с любопытством разглядывая небольшое каплевидное украшение. На вид мириит действительно ничем не отличался от серебра.

— Только вы пока не уходите, — продолжил Мерб, — матушка вам в дорогу еще кое-какую снедь собирает.

— Я даже не знаю, как вас благодарить…

— Это мы вас благодарить должны, — парнишка понизил голос до шепота, покосившись на спящую Валесию. — Одвар все последнее время такой мрачный и несчастный был, а как вы прибыли, буквально до неузнаваемости изменился.

Я тут же почувствовала острый укол совести. Попыталась оправдать себя тем, что после того, как доберемся до Ристена, Валесия вполне себе может вернуться в Элевеес.

Мерб поспешил помогать матушке, и почти тут же пришел Одвар. Валесия как раз проснулась, и я, чтобы не мешать влюбленным, вышла на улицу. На лужайке перед домом вовсю нежился Пакостник, подставляя щедрому светилу то один чешуйчатый бок, то другой. Забавно, под лучами утреннего солнца он всегда казался бронзовым, и только ближе к полудню вновь обретал привычный темно-зеленый цвет.

— Ну что, безобразие мое крылатое, готов вновь пускаться в путь? — я села на корточки и почесала урчащему дракончику шипастую мордочку.

— Авиона, — вдруг окликнула меня Валесия.

Я встала и обернулась. Влюбленная пара вышла на крыльцо, и, судя по виноватому виду дочери

Правителя, девушка собиралась сказать мне что-то не особо приятное.

— Авиона, — девушка подошла ко мне, при этом старательно отводя глаза, как будто заранее стыдясь своих слов, — тут такое дело… В общем, я здесь остаюсь.

Не успела я изумленно перебить, как Валесия продолжила:

— Я, конечно, понимаю, что ты чувствуешь, но и ты постарайся меня понять. Я наконец-то встретила человека, с которым хочу разделить свою жизнь, — она бросила радостный взгляд на стоящего в ожидании на крыльце Одвара, — и разлучаться с ним, пусть даже на время, я не намерена. Но ты не переживай, так для тебя даже лучше. Я бы только обузой в пути была.

— Валесия, — растерянно пробормотала я, еще не до конца веря своим ушам, — но без тебя я ведь не доберусь в Ристен раньше Стражей…

— Еще кое-что, — перебила она с чуть виноватой улыбкой, — насчет Ристена. Ты только не сердись на меня, ладно? Просто там, в Тарисе, я ухватилась за тебя как за единственный шанс избавиться от ненавистной судьбы, которая неотвратимо меня ожидала. Вот и пришлось чуточку солгать, чтобы ты взяла меня с собой.

Последовавшие слова ввергли меня в отчаяние. Я не разревелась только потому, что была слишком ошарашена.

— На самом деле я понятия не имею, куда направились Стражи. Я вообще на ходу придумала, что слова Сарифа слышала, — все с той же виноватой улыбкой продолжала Валесия. — Сбежать-то мне давно хотелось, но одной ведь боязно было, а тут такое удачное стечение обстоятельств. Я рассчитывала с твоей помощью добраться до Ристена, а там сесть на корабль и немного попутешествовать. Видишь ли, я всегда мечтала мир посмотреть.

Впервые в жизни мне захотелось убить человека. Пусть и на эмоциях, но я с громадным трудом сдержала Дош.

— Ой, — дочь Правителя в испуге шарахнулась в сторону, — у тебя глаза стали ярко-зелеными!

Я отвернулась, пытаясь успокоиться. Порыв смертоубийства, к счастью, улегся. Хотелось наговорить каких-нибудь колких гадостей, но все ядовитые слова казались мне слишком ласковыми, чтобы выразить мое отношение к поступку Валесии.

— Ну, Авиона, что ты обижаешься? — возмутилась она, похоже, искренне не понимая причин моей реакции. — Это что, прямо уж трагедия, что ли? Пойми, вся твоя затея — наиглупейшая блажь! Проклятый маг должен быть мертв, и, слава богам, совсем скоро так и будет. И я не сомневаюсь, ты сама вернешься сюда, чтобы поблагодарить меня за мой обман. Я ведь добра тебе желаю. Без меня бы ты сейчас блуждала где-нибудь в диких лесах, пока дикие звери не сожрали…

— Знаешь, — я невесело усмехнулась, — в Тарисе у меня была лучшая подруга, Лила. Она вымочила платок в драконьей крови, чтобы дракон напал на меня и растерзал. Видимо, тоже добра мне желала, так же, как и ты. Хотя твое «добро» несравнимо больше.

Очередное возмущенное причитание дочери Правителя «ну, Авиона!..» перебил до этого молчавший Одвар.

— Валесия, иди в дом.

Она даже возражать не стала. Быстро ушла. Причем с таким обиженным видом, будто это я должна была себя виноватой чувствовать, а не она.