Его жадные объятия
Шрифт:
Он и сам мог починить эту чертову дверь, но уже привык к тому, что ее просто нужно закрывать аккуратно. Нельзя позволить двери выиграть. К тому же гости заглядывают сюда нечасто. Иногда приходят братья, но обычно они встречаются в старом амбаре или на конюшнях.
– Тебе что, так скучно?
Алекса сделала шаг вглубь кухни, закрыв за собой дубовую дверь, отчего шум дождя тут же утих.
– Мне не хотелось тебе мешать. Когда ты ушел, я подумала, что, наверное, ты злишься за то, что я здесь.
Злится? Нет. Беспокоится, сгорает от желания, не понимает своих чувств? Совершенно точно.
– Я на тебя не злюсь.
Ему нужно было, чтобы она это знала. Не ее вина, что она оказалась в одном доме с парнем, который пугается хлопка двери и не обладает навыками общения с женщинами.
Хейс продолжал стоять, прислонившись к дверному проему. Алекса пересекла комнату. То, как она двигалась в его одежде, его волновало до абсурда. Он не был с женщиной с тех пор, как расстался со своей бывшей, и не искал новых отношений. И вот по его кухне расхаживает Алекса, босиком, с прекрасными черными волосами и глазами, в которых скрывается так много, не тая своих чувств. Беспокойство, горячее желание и неуверенность сменяли друг друга в глубине ее темных глаз. Очевидные эмоции только усиливали его желание схватить ее на руки и отнести в спальню. Ему хотелось защитить ее, узнать, почему всего за пару секунд из дерзкой она превращалась в томимую сомнениями женщину, зацеловать ее губы. Черт бы ее побрал за то, что указала ему это желание. Дразнила, отчего он хотел ее еще сильнее.
– Что ты планируешь сделать на кухне?
Неожиданный вопрос привел его в замешательство.
– Что я планирую сделать?
– Ты сказал, что занимаешься ремонтом. Судя по дорогому оборудованию для кофе, у тебя точно есть идеи насчет того, каким ты хочешь видеть кухню.
Хейс обошел ее. Глупо избегать безобидную, но невероятно соблазнительную женщину. Хотя совсем безобидной ее не назовешь, она заставляла его волноваться, пробуждала желание, от которого он изнемогал, и ему точно не нравилось находиться в таком положении. Очень не нравилось.
Хейс налил себе кружку кофе.
– У меня полно планов, но на все требуется время.
– А что ты уже успел сделать в доме?
– Главную спальню и ванную.
Он гордился тем, как все получилось. Он все делал сам, часто по ночам, когда не мог уснуть.
– За что планируешь взяться?
– Ты что, собираешься остаться надолго?
На ее губах появилась тень улыбки.
– Если дождь не прекратится, нас ожидает долгая ночь. Хорошо, если будет чем заняться.
Она говорила правильные вещи, но произнесла эти слова вслух, они словно повисли в воздухе. Хейс с трудом мог вспомнить, почему так старался держаться от нее подальше. Если ей придется остаться у него на ночь, лучше как можно быстрее найти себе занятие, иначе он не сможет удержаться и разденет ее еще до полуночи.
– Я собираюсь сделать ремонт во всех комнатах, а потом заняться фасадом дома. Во времени я не ограничен.
Он вернулся на ранчо, чтобы излечить душу и помочь с открытием пансионата, а на это требуются время и силы. Ремонт – отличный способ отвлечься. В Германии он перенес операцию на ноге, с тех пор делал упражнения для восстановления, хотя все еще продолжал хромать. Физически он пришел в норму настолько, насколько это возможно, но не был уверен, что удастся столь же успешно восстановить душевное спокойствие.
– Ты всю работу делаешь сам?
– А зачем мне кто-то?
– Потому что у тебя полно денег.
Хейс с минуту смотрел на нее, а потом разразился смехом. Он и не помнил, когда последний раз так смеялся, но нежеланная гостья смогла миновать стену, которую он возвел вокруг себя. Возможно, в этом ее сила. Ей, очевидно, известно о его посттравматическом расстройстве, и она говорит то, что думает. Все это в совокупности с соблазнительной внешностью.
– Опять ты говоришь все, что у тебя на уме.
– Лично я люблю работать руками, но большинство людей скорее наймут кого-то для тяжелой работы. Особенно если ты можешь позволить себе сровнять это место с землей и построить поместье в пять раз больше.
Он посмотрел ей в глаза.
– Я не похож на тех людей, которых ты знаешь.
От его слов ее темные глаза округлились, увлекая его, но Хейс четко осознавал, что виной всему игра гормонов.
Свет на кухне замигал, пробудив его от тяжелых мыслей.
– Издеваешься надо мной?
– Не терпится уйти?
– А разве не ты так сильно хочешь, чтобы я ушла?
На этот вопрос есть два ответа, и оба честные. Да, он хочет, чтобы она ушла, ему не нравится впускать кого-либо в свое личное пространство. Но с другой стороны, он хочет, чтобы она осталась, чтобы немного дольше полюбоваться тем, как она двигается и улыбается. Очевидно, в нем проснулся мазохизм. Он готов выслушивать колкие высказывания и мучить себя видом соблазнительного тела, лишь бы не позволить ей уйти.
– Нет. Мне понравилось то, как ты хотела защитить меня от страшно хлопающей двери.
Алекса в замешательстве разинула рот, а он, не отдавая себе отчета, направился к ней. Остановился возле стула, на котором она сидела. Одну руку положил на его спинку, другую – на стол, отрезая ей путь к отступлению.
– Ты играешь со мной…
– Это не так. Я уже очень давно не испытывал подобного влечения к женщине.
Она моргнула, на мгновение ее прекрасные глаза скрылись за длинными ресницами.
– И к чему мне эта информация?
Опять ее острый язычок. Ему это нравится.
– Я ничего от тебя не ожидаю, но ты говорила со мной откровенно, и я решил поступить так же.
Она не отрывала от него взгляда, по большей части удостаивая вниманием его губы. Томилась от соблазна, это было очевидно. Она почувствовала влечение, едва они встретились на конюшне, но повела себя как настоящая женщина, маскируя это. Хейс хорошо разбирался в людях. Ну, кроме своей бывшей невесты. Ведь предательства от нее он не ожидал.