Эхнатон: Милость сына Солнца
Шрифт:
– Но у тебя храброе сердце и большая душа. Мне этого хватит. И я чувствую в тебе друга, Нехези. И мне кажется, что умеешь быть верным.
– Думаю, что так.
По прибытии в новую столицу, Нехези сразу же был приглашен ко двору фараона. И на этот раз за ним прислали носилки и рабов что должны были нести его во дворец.
Нехези одел золоченную юбку с пластинами исписанными ритуальными формулами и обращениями к Атону, что прислал ему Эйе. Это было отличное произведение ювелирного искусства придворной мастерской. Золотые браслеты и многослойное новое ожерелье дополнили его наряд. Сандалии из золоченой кожи сверкали драгоценностями и были ничуть не хуже чем те, что он видел на ногах Мерира в Фивах.
В его свиту вошли Небра и Пентоэр также одетые по праздничному. Они вместе со слугами и рабами сопровождали носилки.
Впереди бежали глашатаи и выкрикивали:
– Дорогу высокому господину Нехези, писцу великого господина Эйе, части фараона Верхнего и Нижнего Египта!
Нехези раздвинул шторки носилок и беседовал в Небра.
– Ты уже воспользовался тем, что я добыл для тебя, господин? – спросил нубиец.
– Ты хочешь спросить прижал ли я великого жреца Атона? Нет. Это все не так просто, Небра. Торопиться в таком деле не следует.
– Твоя правда, господин. Этот жрец опасный человек и такого лучше иметь другом, чем врагом.
– Но когда мне придется сделать выбор между ним и Эйе, то придется стать врагом одного из них. Ты бы кого посоветовал для сохранения верности? Эйе или Мерира?
– Мне пока трудно судить о том, что здесь происходит в политике и при дворе.
– Настроение фараона, – ответил Нехези, – часто меняется. И любой его приближенный может пасть в мгновение ока. Но Эйе силен царицей, ибо она его дочь.
– Но её можно скомпрометировать в глазах фараона.
Нехези вспомнил о своей ночи с Нефертити и понял, что Небра прав. Стоит только великому жрецу Атона узнать о любовной связи царицы Египта с простым писцом и все…
Среди ярких расписанных колон большого приемного зала появился владыка Египта фараон Эхнатон. С тех пор как культ Атона стал общегосударственным, он сильно постарел, хотя прошел всего лишь год. Кожа его теперь напоминала старый папирус и оспины и шрамы на его лице стали багровыми. Уголки рта владыки постоянно подергивались. Жрецы Ра говорили, что царя медленно убивают боги, которых он предал. Всего год назад он выглядел намного лучше.
Фараон не любил одеваться пышно и абсолютно не соблюдал некогда священные ритуалы появления царя пред подданными. На этот раз он вышел в простой белой льняной юбке с простым кожаным поясом без всяких украшений и его высокую должность выдавал только золотой урей на его калафе. За царем как всегда словно тень следовала красавица Нефертити.
За царицей вышел изрядно растолстевший великий Жрец Атона Мерира. Он прибыл в столицу даже раньше чем Нехези, что нимало удивило писца, который не ожидал от этого неуклюжего служителя культа такой прыти. На его обрюзгшем лице застыла льстивая улыбка. Так он делал всегда при официальных приемах.
Фараон жестом приказал глашатаю не произносить ритуальных формул и опустился на трон.
– Нехези прибыл? – спросил он Мерира.
– Я вижу его среди придворных, о владыка! – ответил жрец фараону.
– Пусть приблизиться.
Мерира приказал церемониймейстеру подозвать чиновника. Высокий египтянин с золотым знаком на груди и золоченым жезлом приблизился к Нехези.
– Владыка Обоих Египтов, живущий в правде, фараон Эхнатон, желает услышать твой доклад.
– Слово фараона! Внимание и повиновение!- традиционно ответил Нехези.
После этого он вслед за церемониймейстером приблизился к трону и хотел пасть ниц, но Эхнатон нетерпеливо махнул рукой – мол этого не надо.
– Говори!
– Твоя воля исполнена, о владыка. Прославление имени Атона идет по всему Египту и люди славят твое великое имя.
– Меня интересует, что в Нубии?
– Храм Гем-Атон закончен, о повелитель. Когда я покидал провинцию, там уже начали славить имя великого Солнца, хотя тогда работы еще продолжались. Царский сын Куша принц Кашт неукоснительно исполнял твою волю, и храм был возведен в рекордно короткие сроки. По красоте он не многим уступает храму Атона в Фивах.
– Мой наместник Нубии, царский сын Куша Кашт, сообщил мне тоже самое и я рад, что ты подтвердил его слова. В последнее время мне многие врут. Они сообщают, что выполнили мои повеления, но сами ничего не сделали. А божественный Атон видит их лукавство и гневается на весь Египет! – голос фараона перешел на крик.- Глупые и своекорыстные людишки! Они не хотят понять, что все, что я делаю только для славы и благосостояния страны. Почему же мне противодействуют? Скажи, Нехези, верный слуга фараона?
– Многие завидуют твоей государственной мудрости и не хотят лишаться доходов, которые они потеряли из-за строительства храмов Атону, – ответил Нехези.
– Как трудно, – фараон поднес руку ко лбу и вытер проступивший пот, – вершить благие дела во имя Солнца. Но я не сверну с пути. Ты выбил надпись в городе Напата, о которой я просил тебя?
– Да, повелитель, – Нехези достал папирус заранее им приготовленный. – Все что было выбито камнесечцами на стеле здесь.
– Читай! – бросил владыка.
Нехези развернул папирус и громким и четким голосом чеканя каждое слово стал произносить текст священной надписи:
– Это клятва моя во веки веков! Тому свидетельством выступает надпись эта! Во славу великого Атона мною выстроен в провинции Куш великий храм Атона и люди узнали свет истинного божества, наместником и первым слугой коего я, фараон, являюсь в Египте. Светла земля, когда Атон поднимается на горизонте и когда ты сияешь днем. Ты изгоняешь Тьму и даришь свет своими лучами!