Эхо проклятого леса
Шрифт:
– Я же просто пошутил про голоса, – обиженно пробубнил Тошка.
– Я тоже, – беззлобно улыбнулась другу Саша. – Не парься. Кстати, если хочешь, я могу спросить у Луны по поводу ее планов на лето. Возможно, она будет подрабатывать в парке, и ты сможешь тоже туда устроиться, например, маляром. А если не будешь меня бесить, я даже могу поинтересоваться у нее, нравится ли ей кто-то из моего окружения.
– Правда? – Глаза Тошки заблестели, рот слегка приоткрылся от растущей в сердце надежды.
– Ты совсем идиот? – попытался пробить эти магические заклинания любви
Тошка постучал себя по щекам.
– Ты прав, я не должен поддаваться.
– Поздно, мальчики. Я поехала.
Саша запрыгнула в раскрывшиеся двери внезапно подкатившего автобуса, и тот унес ее прочь с остановки в сторону центра города.
– Вот стерва, опять она нас кинула, – злобно буркнул Марк, глядя вслед удаляющейся маршрутке.
– Да ладно тебе. Знаешь, может она и права… – Тошка попытался смягчить обстановку, видя, как Марк весь кипит от злости.
– Ой, только не начинай! Ты просто услышал имя своей возлюбленной и сразу же поплыл, – закатил глаза Марк.
Тошка в очередной раз покраснел и ничего не ответил.
Автобус, следующий в сторону дома Тошки, подъехал через десять минут.
– Наглецы невоспитанные, – раздалось сзади, когда ребята запрыгнули в него, опередив женщин с остановки.
Проигнорировав замечание, мальчишки поспешили в заднюю часть душного салона и плюхнулись на предпоследние места.
– Макс сказал, что у них с Элей получилось, и Агата пришла к ним домой вместе с деревьями. Они хотели ее поймать, но не успели. Ты же сам слышал, – продолжил разговор Марк.
– Ага, а еще я слышал, что Макс с Элей в прошлом году ездили во Францию без родителей якобы к его двоюродной сестре. Потом оказалось, что он провалялся неделю с ангиной, а Эля просто была у бабушки. Я даже не уверен, что у него есть двоюродная сестра, – говоря это, Тошка пытался оттереть еле заметное пятно с кроссовки, он плевал на пальцы и скрипел ими о ботинок. – Фу, чем это воняет? – произнес мальчик, наклонившись к полу.
– Да уж, – принюхался Марк. – Вонь знатная, прям как на кухне в школе.
Он поежился.
– Знаешь, мы могли бы вызвать ее и вдвоем, – предложил Тошка.
– Видимо, так и придется. Просто чем больше народу, тем лучше. Вот, держи. – Марк достал из рюкзака упаковку влажных салфеток. Он всегда носил их с собой, а еще пару чистых носков, дезодорант и портативную колонку.
– Ты что, боишься? – подначивал Тошка своего друга.
– Боюсь? Чего? Восстания мертвой девчонки? Ладно, признаю, все мы прекрасно понимаем, что это полная чушь и никакая Агата к нам не придет. Лес на кухне, монстры – это же полная фигня, так? Та женщина просто много бухала, врачи поставили ей диагноз – алкоголизм. У нее была горячка, поехала крыша… – Марк достал из внутреннего кармана свой вейп и, затянувшись, выпустил облако сладковатого пара в открытую форточку. – Вот потому я и парю, пока дегенераты бухают.
– Завязывал бы ты с этим дерьмом. Я слышал, от него реально мозги в кисель превращаются.
– И ты туда же? Я скину тебе канал одного парня, он работает доктором чего-то там, короче, шарит в медицине. Так вот, он говорит, что это абсолютно безвредно.
Марк сделал еще одну затяжку и тут же получил затрещину от сидевшей сзади женщины.
– Вы совсем, что ли? Кто дал вам право меня трогать?! – закашлялся парень.
– Ты в общественном месте, сопляк. Я не хочу дышать этой твоей дрянью, – спокойно ответила пожилая тетка с серым худым лицом. Ее лоб закрывала лоснящаяся от грязи непонятного цвета косынка, из-под которой выбивался седой локон.
В автобусе стояла невыносимая духота, взопревшие лица обливались потом, но только не лицо этой женщины. Оно выглядело бледным и сухим – отпечаток старости. Одета пожилая пассажирка была в потертое драповое пальто – единственную в этом автобусе вещь, способную поспорить с ней самой в вопросе возраста.
– Сама ты дрянь! Парю где хочу, это не запрещено! – рявкнул Марк и, зачесав спадающую на один глаз кудрявую челку, отвернулся.
– И вот это – будущие мужчины, – еле слышно пробубнила женщина. – На таких даже демоны не позарятся.
От этих слов у Тошки похолодело внутри, а вот Марк пропустил их мимо ушей. Он уже снимал сторис на телефон и рассказывал своим немногочисленным зрителям, что они с Тошкой собираются призвать сегодня Агату. Пару раз он даже порывался снять друга, но тот шарахался от камеры как от назойливой осы, отворачиваясь и отмахиваясь.
– Ну как? Кто-нибудь присоединится? – спросил Тошка спустя десять минут.
– Не-а. Голяк полный. Ну и ладно, нам больше достанется. Ты только представь, что будет, если выйдет? Пятьсот тысяч – это же сумасшедшие бабки.
Марк мечтательно заложил руки за голову и погрузился в свое воображение, но смог провести в грезах лишь несколько секунд. Водитель автобуса резко повернул, проехав на желтый, и ударил по газам. Люди с оханьем прижались на одну сторону машины, а в проход упал большой пакет. Из него на пол выкатилось несколько яблок.
«Козел! Не дрова везешь!» – послышалось со средних рядов.
Друзья залились звонким смехом и, тоже кинув в водителя пару колких фразочек, принялись обсуждать будущие летние каникулы. До конца учебного года всего ничего – каких-то пару контрольных и зачет по физкультуре. Тошка просто обожал эти зачеты, а вот Марк старался их избежать по состоянию здоровья, заказав заранее липовую справку у своей тетки, заведующей детской поликлиникой.
За окном пролетали пыльные проспекты, скверы, строительные площадки, торговые центры и уже вовсю функционирующие фонтаны. Все это богатство вот-вот должно было стать доступным для ребят. Как только прозвенит последний звонок, они вырвутся из дверей своей зачуханной, пропахшей краской, компотом, меловой пылью и одеколоном директора школы и смогут наконец излазить город вдоль и поперек.
Тошка смотрел на футбольные поля, огороженные сеткой, и облизывался, представляя, как его дворовая команда разносит в пух и прах этих снобов из футбольной секции, куда его отказались записывать родители.