Екатерина Великая (Том 1)
Шрифт:
Белой молнией над чёрными мерлушковыми шапками [98] блеснули выхваченные из ножен сабли. Трубы торжественно и протяжно затрубили.
Генеральный обозный Яков Лизогуб [99] в алом, золотом расшитом кафтане, в высокой чёрной смушковой шапке с длинным шлыком, на широкогрудом, тёмно-сером турецком жеребце полным карьером подскакал к Императрице и, круто осадив жеребца, отрапортовал:
– Ваше Императорское Величество… Десять полков реестровых казаков, два полка кампанейских и отряд надворной гетманской хорогвы, генеральные старшины и бунчуковые товарищи [100]
98
…чёрными мерлушковыми шапками… – шапками, сделанными из мерлушки – выделанной шкурки молодой овцы.
99
Лизогуб Яков Ефимович (1675 – 1749) – внук гетмана Дорошенки, генеральный обозный Малороссии с 1728 г .
100
Бунчук, то есть конский хвост, насаженный на украшенное древко, по турецкой традиции – символ власти; бунчуковый товарищ – почётная должность, введённая Мазепой, обычно – адъютант гетмана.
Екатерина Алексеевна стояла позади Государыни и оглядывалась с восторженным изумлением. Подлинная арабская сказка была перед нею. На каком волшебном корабле, на каком ковре-самолёте прилетела она сюда? Что за роскошь, что за красота были кругом!.. Русые усы генерального обозного, пробитые сединою, спускались вниз, из-под шапки блистал край голого, гладко бритого загорелого черепа. Светлые глаза горели голубым огнём. У жеребца грива и чёлка были оплетены в сетку красным с золотом шнурком, высокие луки седла были обделаны золотом и украшены самоцветными камнями. Генеральные старшины и бунчуковые товарищи плотным строем окружали Лизогуба. Седые старики и прекрасные юноши в драгоценных парчовых кафтанах на лёгких прекрасных лошадях закрыли собою строй полков.
Государыня помахала им рукою и сказала что-то приветливое, ласково улыбнулась очаровательной улыбкой. Старшины и бунчуковые товарищи ловко заехали и стали позади Государыни и её свиты. Полковой строй открылся перед Екатериной Алексеевной. Показались бесконечные ряды казаков в синих черкесках «с вылетами» и откидными рукавами. Сквозь «вылеты» были видны белые бешметы, на головах были черносмушковые шапки с белыми тумаками.
Императрица пошла к строю. Лизогуб ехал сбоку Государыни. Трубы пронзительно трубили, глухо рокотали литавры. Лизогуб докладывал Государыне:
– Лубенский реестровый полк…
– Здравствуйте, молодцы, – приветливо сказала Елизавета Петровна, – счастлива видеть вас в добром здравии!
Тысяча голосов гулко ответила Государыне, и крики «виват» понеслись по полю.
За Лубенским полком показался полк на серых конях, с казаками в синих черкесках с голубыми бешметами и отделкой золотым галуном.
– Нежинский реестровый полк!
Лубенский полк вложил сабли в ножны, повернулся по четыре направо и, загнув левым плечом, рысью пошёл позади фронта нежинцев, чтобы стать на левом фланге парада.
– Черниговский реестровый полк!
Из вылетов чёрных черкесок огнём горели пунцовые бешметы.
Лёгкие вороные лошади с Черноморья, с длинными тонкими шеями грызли удила.
Полки шли за полками.
– Миргородский… Гадяцкий… Переяславский… Прилуцкий… Стародубовский… Киевский… Полтавский…
Добрых пять вёрст пешком шла Государыня вдоль фронта казацких полков. Она раскраснелась, запыхалась, но каждому находила сказать ласковое слово привета; одного полковника похвалила за бравый вид казаков, другому нахвалила исправную одежду, третьему полюбовалась лихими конями и подробно расспросила, откуда их достали казаки. «Не из туретчины ли?..»
Когда дошло до левого фланга, там начался тот
– Ну, оных я, батюшка, уже видала, – сказала Императрица, платочком утирая лицо. – Не могу больше… Уморилась… Экая силища у тебя войска-то!..
Она сказала, чтобы подали экипажи. Старшины и бунчуковые товарищи расступились, давая место государыниной коляске. Императрица села в неё и пригласила Екатерину Алексеевну сесть рядом с нею, а против них сели Великий Князь и старшина Михаил Скоропадский.
– Ты, батюшка, – сказала Государыня Скоропадскому, – будешь мне показывать и рассказывать, какие ещё дальше у вас полки стоят.
Коляска шагом поехала к городу Глухову, оставляя Есмань в стороне.
За коляской Государыни ехал Лизогуб, по сторонам гарцевали генеральные старшины и бунчуковые товарищи. За Лизогубом шёл Полтавский полк с песельниками впереди.
Маститый старик литаврщик с седыми длинными усами сидел на широкой серой лошади. По сторонам седла были привязаны гулкие, в форме полушарий, медные барабаны, обшитые синим и жёлтым бархатом с серебром – полковые литавры. Бравый черноусый красавец с запылённым тёмною пылью лицом, на котором сверкали белые зубы смелой, задорной улыбки, глядя прямо в глаза Екатерине Алексеевне, завёл песню:
Казав мини батько, Щоб я оженывся… По досвитках не ходив, Та-й не волочився…Ленивый и будто сонный голос казака странным образом владел Екатериной Алексеевной, брал за душу, и непонятная песня казалась понятной. В вечернем тихом воздухе пряно пахло полынью и чернозёмной пылью. Мерно топотали казачьи кони, и тихо покряхтывала, качаясь на ремнях рессор, тяжёлая коляска. Литавры ударили и зарокотали, и хор дружно и плавно ответил на запевок:
По досвитках не ходив, Та-й не волочився…Замер в красивой гармонии, точно мощный орган проиграл в степи.
И опять сонный, медленный, хватающий за сердце голос казака.
А я козак добрый Та-й не волочуся, Де дивчину чую – Там ночку ночую, А де молодички, Там я и дви нички…Широкое лицо Императрицы расплылось в лукавую улыбку, в больших голубых глазах заблистал искрами-огнями весёлый смех.
– Ваше Величество, что он такое поёт? О чём он?
– Глупости, Катиша, Мужские глупости, тебе рано это знать, – по-французски ответила Государыня и стала слушать хор.
Хор пел.
Покиль не женився, Потиль не журився…В Гадяче, в громадных шатрах, ярко освещённых свечами в походных ставцах, вечернее кушанье кушали. Стол был установлен подковой. Императрица и её свита сидели на лавках, покрытых коврами и шёлковыми подушками. В изгибе подковы поместились песельники и музыканты. Старшинские жёны танцевали с молодыми хорунжими казацкие танцы.