Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Вторая Екатерина

²Считаю, что уже он и пожалован капитан-пашою. — Взятый в плен Саит (Саид) — бей был полным адмиралом (по европейским меркам), но капитан-пашою был Хусейн-паша. Правда, бывший капитан-паша Газы Хасан при назначении его верховным везиром добился от султана чрезвычайных полномочий и назначил капитан-пашой Юсуфа (бывшего везира). Но Селим III отказался утвердить эту перемену.

³Капитан взятого корабля также храбрейший, и тот убит из пушки. — Захваченный 70-ти пушечный турецкий корабль именовался «Мелеки-Бахри». Капитан был убит в сражении. Потонул «80-пушечный главнейший корабль во флоте турецком» — «Капитания». «Мелкие суда большею частию потоплены; взяты большая батарея, бомбарда, бригантина… большая часть кораблей так разбиты, что трудно им дойти до места, наипаче по восставшему шторму при

их побеге», — писал Потемкин в донесении от 5.IX. Р. Скаловский в своей книге «Жизнь адмирала Ф.Ф. Ушакова» на с. 126 указывает, что во время бегства потонул 74-пушечный корабль и несколько мелких судов (См. УД. Т. 1. С. 315).

⁴Он достоин ордена 2-го класса Военного, но за ним тридцать душ, и то в Пошехонье. Пожалуйте душ 500, хорошенькую деревеньку в Белоруссии, и тогда он будет кавалер с хлебом. — См. ответ Екатерины в письме № 1085.

⁵На сухом пути на сих днях два корпуса двинутся к Татарбунару, и я их уже тамо найду. — Переговоры с везиром зашли в тупик не по вине Потемкина. Турки были ободрены рейхенбахскими декларациями и намерением Пруссии и Англии созвать новый конгресс в Бухаресте. После побед флота Потемкин начал приготовления к кампании на суше. «Полки от Аккермана, Паланки и Бендер, — доносил от 10.IX. 1790, — завтре выступают к Татарбунару, где и составится под командою Генерала и Кавалера Барона Меллера-Закомельского корпус из 16 баталионов пехоты и большого числа конницы, куда и я, возвратясь, поеду. Корпус Генерал-порутчика и Кавалера Потемкина по соображению обстоятельств возьмет движение. Тоже и Генерал Граф Суворов-Рымникский с Его и резерфным корпусами» (РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 19. Л. 116–117). Начиналась задуманная Потемкиным Нижне-дунайская операция, в которой принимали участие сухопутные войска, гребная флотилия и большой корабельный флот. Суворов с двумя корпусами занимал позиции у Галаца на Дунае и должен был перехватить армию везира в случае ее попытки форсировать реку.

⁶Львов Михаил — питомец Морского кадетского корпуса. С 1775 г. в плаваниях, с 1788 г. генеральс-адъютант Потемкина. В кампании 1789 г. командовал кораблем «Св. Николай». Впоследствии капитан 1-го ранга.

⁷Посконин Федор Васильевич — капитан 2-го ранга. Питомец Морского кадетского корпуса. С 1774 г. в плаваниях. В сражениях в Керченском проливе и у о. Тендра командовал кораблем «Св. Георгий Победоносец». Награжден чином капитана 1-го ранга и Военным орденом 4-ой степени. Впоследствии контр-адмирал.

1080. Екатерина II — Г.А. Потемкину

8. IX.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 255.

Публикация — PC, 1876, ноябрь. С. 426.

1081. Г. А. Потемкин — Екатерине II

10. IX. 1790

Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 59-60об.

Публикуется впервые.

¹Двинская армия одна должна быть с частью, что в Белоруссии… — Войска, собираемые для защиты западных границ, состояли из двух корпусов (армий): Двинской (в Лифляндии под Ригой) и Белорусской (под Могилевом). Потемкин считал, что они должны находиться под главным командованием одного генерала.

²Я писал к Булгакову, чтоб ловить на нашу сторону Маршала Лит[овского] Потоцкого и Сапегу с матерью. — Маршалом Литовским был граф Игнаций Потоцкий — один из самых рьяных ненавистников России и поборников польско-прусского союза. Князь Казимеж Нестор Сапега (1750–1797) в 1788 г. был маршалом Сейма и одним из вождей так называемой патриотической партии, последовательный противник России. В 1794 г. он был капитаном артиллерии в армии Т. Костюшко и после поражения восстания эмигрировал. Умер в Вене.

3 Малаховский Станислов (1736–1809) — видный деятель 4-летнего Сейма. В 1788 г. избран маршалом Сейма. Как и Сапега, и Потоцкий, он был сторонником пропрусской ориентации. С 1792 г. жил в Вене.

⁴Довольно я имел, но нет места, где б приятно мог я голову приклонить. Прошу у тебя, матушка родная, пожалуй мне ту дачу, о которой я приложил записку к Графу Безбородке… — В письме к Безбородко Потемкин просил поддержать представление о награждении «храбрых моряков»

за победу у о. Тендра, а затем прибавил: «Еще другое меня интересующее дело: между упраздненными здесь монастырями дача Святогорской пустыни столь прекрасна положением, что я, прельстясь, писал об ней к Государыне мое прошение. В ней состоит меньше полторы тысячи душ, никуда по отписанию пустыни не обращенных. Все малороссияне. Это рай в нашей Губернии, и я бы его еще прибрал. Пустыня обращена в приходскую церковь и было бы кстати. Сия бы милость мне была приятнее великих тысячей, я буду весел от одной идеи иметь столь прекрасный край…» (Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 37. Л. 224-224об.). См. ответ Екатерины — письмо № 1089.

1082. Екатерина II — Г.А. Потемкину

10-11.IX.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 256–257.

Публикация — PC, 1876, декабрь. С. 635–636.

Письмо начато 10, окончено (из-за болезни императрицы) 11.IX. 1790.

¹Утомясь до крайности в первый день празднества мира и пролежа вчерашний весь день… теперь лишь могу принимать перо, дабы к тебе писать. – 8.IX записывает Храповицкий: «Торжество шведского мира — у трона читал я роспись милостям и награждениям Монаршим — пожаловано мне в 6 тыс. перстень и пенсии 2 тыс. руб.» После чрезмерного напряжения, связанного с организацией отпора шведам на суше и на море, государыня, заключив мир, крайне необходимый для России в тогдашних условиях, тяжело заболела. Месяц спустя Гарновский уведомил Попова: «Государыня еще слаба здоровьем, так как и Великий Князь, коего здоровье разстроил не один физический припадок, происшедший от простуды, но к оному присовокупился и нравственный, угрожением прусской войны навлеченный» (PC. 1876. Т. XVI. С. 438). См. примеч. 3.

²Денисов имел с Королем Шведским разговор образцовый, но переводчик не все перевел, чево он ему сказать велел. — Содержание разговора отважного донского атамана с романтичным шведским королем неизвестно. 10.IX Екатерина, несмотря на болезнь, «была на бале, ужинала и играла в карты со Стедингом» — новым шведским посланником. 12.IX Храповицкий записывает беседу с императрицей, которая сообщила ему о намерении Густава III «начать мирное торжество» наказанием нескольких арестованных офицеров, участников Аньяльской конфедерации, — «в такое время, когда обыкновенно Государь делает амнистию и имеет случай оказать милости и награждения. Я велела, чтоб Барон Игельстром сказал Стедингу, что это ужасно».

³…вдруг прусский поверенный в делах Гюттель… получив вертиж, упал на землю так жестоко, что лоб и нос разшиб до крови… — Это тот самый Гюттель, о котором Г.В. Вернадский сообщает, что именно через него наследник престола Павел Петрович вел тайную переписку с Фридрихом-Вильгельмом II — злейшим врагом своей матери. Другим каналом сношений великого князя с прусскими правящими кругами был кружок московских масонов Новикова. Прусский король и его ближайшие сотрудники Герцберг, Бишофсвердер и другие были масонами. Посланный в Берлин (без дипломатического ранга) Алопеус (интимный друг Бишофсвердера, масон) также трудился в пользу Павла Петровича и придерживался пропрусской ориентации. Болезнь наследника, о которой упоминает Гарновский (см. примеч. 1), скорее всего была вызвана опасениями Павла за свое политическое будущее в случае раскрытия его тайных сношений с берлинским двором. (См. Вернадский. С. 239).

1083. Г. А. Потемкин — Екатерине II

11. IX.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 57.

Публикуется впервые.

¹Турков всячески принуждать буду… — «Наскучили уже турецкие басни, — писал Потемкин находившемуся при везире Лашкареву 7.IX — Их министерство и нас, и своих обманывает. Тянули столько и вдруг теперь выдумали медиацию Прусскую, да и мне предлагают. Это дело не мое, а дворам принадлежит. Мои инструкции: или мир, или война. Вы им изъясните, что коли мириться, то скорее, иначе буду их бить». Далее Потемкин высмеивал распространяемые капитан-пашою слухи о победе турецкого флота в сражении у о. Тендра. «Государыня при всех авантажах, можно сказать, им дарует мир, — писал он в заключение, — ибо что значит пустая степь и та ханская, она же безводная. С прусским продолжайте быть ласково. Ежели упомянет о медиации, то отвечайте, что сие принадлежит дворам. А ежели турки упомянут что о Польше, отвечайте, что мы не намерены им вредить. Сами проситесь прочь и, конечно, скорее приезжайте» (ЗООИД. Т. 8. С. 30–31).