Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Вторая Екатерина

Матушка Государыня. Я прошу милости Генерал[ам], подо мною служащим: Суворову — Володимерский крест и Павлу Сергеевичу. Графу Бальмену — Александровский. Не оставьте и Лашкарева, он, ей Богу, усердный человек, и очень много я его мучил⁴.

Упражняюсь теперь в описании топографическом Крыма². Деревни все уже описаны, только надобно перевесть на русский язык. Я поспешу все представить, как о продуктах земли, так и о сборах. Теперь только могу доложить, что редко можно найтить так плодородную землю: нонешний год не в силах будут всего урожая убрать.

При всем удовольствии татар тревожит их посеянный от турков очаковских в них

слух, что браны будут с них рекруты³. Я им на сие дал уверение, что таковой слух пущен от их злодеев и что он пустой. Ежели, матушка, пожалуете указ, освобождающий их от сего, то они совсем покойны будут. Также просят неотступно, чтобы подать им платить не по душам, а с земли и со всего — десятину, что учинит гораздо более доходу, да для них честнее. И ежели это будет, то поверьте, что можно тогда в Анатолию послать Манифесты, и там примут подданство.

Сочинив таблицу о доходах, поднесу мои примечания, на что ассигновать нужно, дабы угодить магометанам: как то на содержание некоторых мечетей, школ и фонтанов публичных. Сей последний пункт считается у них великим благодеянием и весьма их обрадует, ежели прикажете на Ваше имя построить большой и хороший. И от сей безделицы пойдет громкая слава не в пользу Султана турецкого.

Турки по сие время везде смирны. По известиям, в пограничных местах починивают, но слабо, и гарнизоны не умножаются. Они боятся, чтобы мы к ним не пришли. Укрепляют всячески проход Боспорский, да и в Цареграде велено починивать укрепления. Ежели и быть войне, то не нонешний год. Теперь настоит рамадан и кончится двадцатого августа, то много ли уже останется до осени. Я не дивлюсь Короля шведского жеманству, что же бы ему другое и делать. Он хорошо делает, что не носит военного мундира для того, что у них больше комического, нежели сериозного. Я пишу, матушка, к Безбородке некоторые мои примечания политические, о чем он Вам доложит⁴.

Прости, моя матушка милая.

Твой вернейший раб

Князь Потемкин

Алекс[андру] Дмитричу мой поклон.

670. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Из Царского Села. Июля 20 числа 1783

После долгого ожидания, наконец, вчерашнего числа получила я, любезный друг, твое письмо от 10 сего месяца из Карасу-Базара с приятными вестьми о присяге Крыма и двух Ногайских орд. За все то благодарю тебя. Авось-либо все обойдется на сей раз без дальних хлопот. Ожидаю теперь курьера с обстоятельными вестьми. Прошу тебя уверить трудившихся, что оставлены не будут, а от тебя ожидаю о том представления. Сожалею только о том, что ты был болен и, в слабости быв, много труда понес. Стращает меня чума, дай Боже, чтоб ты успел своих охранить от оной и в Крыме пресечь ее пребывание. Что Принц Виртембергский охотник служить, скажу сестре; с час на час ждем разрешения сей.

Саша так больно ушиблен от аглинского коня, что почти в постеле лежит недвижим. Однако опасности нету. Сие зделалось вчерась по утру, теперь ровно сутки.

Adieu, mon cher et precieus Ami, portes-Vous bien.

Просит у меня Безбородка 2 000 душ ранговых полковничьих деревень в Украине¹. Говорит, что сие не делает еще шестой доли того, что законы определяют за промыслы барыша короне, а он мало ли придумал. Il me semble que ce raisonnement est assez juste, cependant je serais bien aise de savoir ce que Vous en penses. [276]

276

Мне кажется, что это рассуждение довольно справедливо. Однако же

я была бы довольна, узнав, что вы об этом думаете (фр.).

671. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Из Села Царского. Июля 26 ч., 1783

Отпуская майора Глазова¹ обратно к тебе по твоему желанию, вручить велела и сие письмецо, чрез которое уведомляю тебя, друга моего сердечного, что я с прошедшим курьером ответствовала на твое письмо о занятии Крыма. Публика здешняя сим происшествием вообще обрадована: цапанье нам никогда не противно, потерять же мы не любим.

Напиши ко мне, отослал ли ты к Шагин-Гирею голубую ленту², да пришли ко мне имян людей, кои в майоры годятся в Измайловский полк, ибо Олсуфьев умер. Также не забудь мне ответствовать о деревнях, кои Безбородка просит. Александр Дм[итриевич] выздоравливает от своего нещастливо[го] с лошади упадения. С часа на час месяц целый ждем разрешения Великой Княгини, но по сю пору тщетно. Adieu, mon Ami, portes-Vous bien, я здорова.

672. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Лагерь у Карасу Базара. 29 июля [1783]

Матушка Государыня. Я пишу оправдание мое в особливом письме, а здесь доложу о Крыме. Я все старанья употребляю делать подробное описание, но язва, разплодившаяся во всех почти деревнях, препятствует зделать верный щет жителям. Несказанно изобильное и способнейшее место, как для флота, так ради торговли и многих заведений, приличных теплому климату. Сей полуостров еще будет путче во всем, ежели мы избавимся татар на выход их вон. Много можно обрести способов. Ей Богу, они не стоят земли, а Кубань для них жилище пристойное.

Положение соседей здешних по сие время смирно. Сбирают они главные силы у Измаила и пост у Кочибея. Тут уже сыщется способ их разбивать в поле от корпусов, в Польше расположенных, которые с прибавкою от части полков, назначаемых прежде к Салтыкову, составят хорошую армию. Тем паче сильную, что не будет нужды делиться, ибо я щитаю не ходить дале, а держать у себя в руках места, теперь занятые. Нам нужно выигрывать время, чтоб флот усилить. Потом будем господа.

Меня и Кавказский корпус — помилуйте — оставьте прямо под Вашим предводительством¹, иначе, право, все пойдет верх ногами.

По отправлении курьера поеду в Ахтияр для положения, как укреплять; и как о сем месте, равно и о всей пограничной системе, представлю мое мнение².

Корсаков³, матушка, такой инженер, что у нас не бывало. Как он Кинбурн отделал, истинно дорого смотреть. Сего человека нужно беречь.

Чтобы понудить полки Малороссийские скорей привести в годность на службу, назначьте из них 4 к Г[рафу] Салтыкову, 3 к К[нязю] Репнину и 3 ко мне. Я ручаюсь, что те, кои ко мне написаны будут, верно на будущую кампанию выдут во всякой исправности.

Цалую ручки Ваши. Прости, матушка родная, я по отправлении К[нязя] Дашкова очень было занемог, да слава Богу оправился.

Вернейший раб Ваш

Князь Потемкин

Александру Дмитричу кланяюсь.

P.S. Язва сильно в Крыму продолжается, но в войске в мое время в третьем полку Гр[еческом] умер один, а больных сею болезнию только трое. В Херсоне все взяты предосторожности. Я, матушка, стою, право, как на часах, имея себе большим помощником Сергея Николаевича Салтыкова, который у меня дежурным генералом. Я об нем Вам примечаю, как о годном весьма для употребления в дела государственные. Он не белоручка. Естли б милость была в уравнении с товарищами его пожаловать Анненский орден, так как и Вице-Адмир[алу] Клокачеву.