Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Вторая Екатерина

Что греки у тебя весьма храбро поступают — сему радуюсь, а что наших наука погубила, быть легко может. Турки кажутся в немалом замешательстве. Странно, что чужестранные у тебя захотели лутче гусарский наряд, нежели иной, а с сим нарядом пошли в передовую конницу. Александр Ва[сильевич] Суворов зделает, как я вижу, контр-визит Очакову⁷. Бог да поможет вам.

Кто, мой друг, тебе сказывал, будто Император мне и чрез своего посла Вице-канцлеру жаловался на несодействие твоей армии, тот совершенно солгал. О сем ни единого слова ни я, ни Вице-канцлер ни в какое время не слыхали ни прямо, ни стороною. Впрочем, кому известно столько, как мне самой, — с открытия войны сколько ты трудов имел: флот чинил и строил, формировал снова пехоту и конницу, собрал в голодное время магазейны, снабдил артиллерию

волами и лошадьми, охранял границу, так что во всю зиму ни кота не пропускал (NB. Сему еще примеру не было и сему же я многократно дивилась) и Кинбурн предохранил.

Естьли для Неранчича желаешь иметь крест владимирский, которого класса, то дай мне о сем знать. О болезни Александры Васильевны много сожалею. Присланные от нея ко мне деревья принялись, но выдержат ли зиму — не ведаю; садовники говорят, будто нет.

Усердие к России при тебе находящихся поляков мне весьма приятно. Друг мой, я бы рада была тебе дозволить набрать войско, но не знаю, станет ли у меня на прибавку войск денег. Копии с писем Гр[афа] Петра Алек[сандровича] я у себя оставила.

Что за письмы Зернак-Эфендия, кои пропали?⁸

Известия же Гр[афа] Салтыкова о намерении поляков почитаю за ложь⁹. Прощай, мой друг, Бог с тобою. Желаю тебе здравия, счастия и благополучия.

Алек[сандру] Матв[еевичу] от Цесаря прислано Графское достоинство, а как он себя ведет, как ангел, то я его зделала Генер[ал]-Адъютантом. Ты его любил, как сына, и так не сумневаюсь, что ты в сем возьмешь приятное участие.

Пришли ко мне скорее свой план о формировании казацких войск из ямщиков и мещан, такожде старшин казацких.

Бог видит, я не сумневалась, что будешь поступать, как честь и добрая вера приписуют, а теперь еще больше надеюсь на твое доброе и безпорочное разположение.

860. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Елисавет. 27 Маия [1788]

Капитан-паша с огромным флотом прибыл к Очакову¹. Отправил я Пауль Жонса на Лиман и в Кинбурн для осмотра², но еще не могу дождаться ответа: по причине большой бури на Лимане не могли они переехать. Я бы, матушка Всемилостивейшая Государыня, был уже сам за Бугом, где войски теперь находятся, но нужно дождаться из Херсона от Пауль Жонса уведомлений. Флот неприятельский многочислен и силен людьми. Как они пришли, то стоящая на бранд-вахте наша дупель-шлюпка от Кинбурна лишь отвалилась, то за ней более тридцати разных судов кинулись. Командир оной капит[ан]-лейтенант Сакен, не могши более уходить, полетел с судном на воздух. Столь мужественная решительность заслуживает воздаяние его оставшим. Здесь дело, матушка, идет не на шутку. Нужно, чтобы и другие действовали, а то все на один пункт обратится. Моя наступательная сила состоит в 22 баталионах пехоты; конницы достаточно. Протчее все — на карауле: я должен и флот беречь, и Кинбурнскую, так называемую, крепость. Простите, матушка Всемилостивейшая Государыня, я во всю жизнь

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

861. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Вчерашний день до моих рук дошло твое письмо от 27 майя с известием о приезде турецкого флота к Очакову. Мужественный поступок капитана-лейтенанта Сакена заставляет о нем много жалеть. Я отцу его намерена дать мызу без платежа аренды, а братьев его приказала отыскать, чтоб узнать, какие им можно будет оказать милости.

Ко мне пишет Фельдм[аршал] Румянцев, что он к тебе поедет за Буг для свидания, чтоб с тобою согласиться о действиях согласных. Пока сила турецкая на вас обращена, Король Шведский, получа от турок денег, вооружил военных кораблей до двенадцати и переводит войски в Финляндию. Все сии демонстрации идут, я думаю, на тот конец, чтоб флот, снаряжаемый в Средиземное море, тем остановить. Но сей, несмотря на то, пойдет в свой путь¹, и будет ему зделают на дороге препятствие, то будет искать истребления препятствия. У нас же мысли разделены: Вице-канцлер говорит — «Не выходя отселе, бить шведский флот, хотя и не задерет», а другие говорят — «Как наш флот уйдет, тогда шведы задерут». А мне кажется, они не задерут,

а останутся при демонстрации². Осталось решить лишь единый вопрос, терпеть ли демонстрации? Естьли б ты был здесь, я б решилась в пять минут что делать, переговоря с тобою. Естьли б следовать моей склонности, я б флоту Грейгову да эскадре Чичагова приказала разбить в прах демонстрацию: в сорок лет шведы паки не построили бы корабли³. Но зделав такое дело, будем иметь две войны, а не одну, а, может быть, потянет за собою и следствия непредвидимые. И для отдаления сего, как шведский министр в Стокгольме говорил датскому посланнику, что сей сюда сообщал, то и писано, чтоб дело довести до объяснения; а между тем, пиши ко мне скорее свое мнение, оно мне нужно, чтоб я могла установить бродящие мои мысли. Дней же двенадцать розницы не зделают никакой — только скорее скажи, что думаешь, и хотя бы и Грейг пошел в море, у нас будет двенадцать кораблей, окроме датских, а с Грейгом всего двадцать семь военных кораблей, окроме фрегат[ов]. Смотря на сие, руки чешутся, но не без оглядки. Правду сказать, разбитье шведской морской силы дало бы и туркам острастку, но однако не хочется и шведского Короля оправдать, который разславляет, будто он вооружается, имея опасение, что мы готовимся на него напасть, и будто для того привели к его границам калмык и татар, что сущая ложь, как сам знаешь.

У нас препакостная холодная погода и пятые сутки буря, что деревья ломает.

Прощай, мой друг, хлопот нам обоим довольно. Но Бог милостив. Он знает, как выведет, дай Боже благополучно. Будь здоров и счастлив.

Июня 4 ч., 1788 г.

Начать нам и потому никак не должно, что естьли он нас задерет, то от шведской нации не будет иметь по их конституциям инакой помочи; а буде мы задерем, то они дать должны. И так полагаю, чтоб ему дать свободное время дурить, денег истратить и хлеб съесть.

862. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Июня 8 [1788]. Лагерь на Буге

между Чичиклей и Чортица

Матушка Всемилостивейшая Государыня! Выехав из Елисавета не очень здоров, от сильных жаров в дороге захворал, чрез что пришел в слабость, да и не имев при себе до сего моей канцелярии, ни курьеров, замедлил несколько присылкою писем. Теперь, слава Богу, мне гораздо лутче.

Неприятель день ото дня усиливает флот свой под Очаковом, наипаче гребными судами, которые и поворотливее, и многолюднее наших, много меня заботят. Я иду к той стороне, преодолевая все трудности, которые по причине многих переправ немало меня удерживают, а естли б обходить все речки и рвы, то бы еще больше труда было, да и в воде недостаток последовал бы. Партии мои открывают к самому почти Очакову, но неприятель столь осторожен, что от пушек не отделяется. Одним словом сказать — не те турки, и чорт их научил.

Граф Петр Александрович необходимо должен оказаться к Бендерам, а без того все силы устремлены будут ко мне, и так уже довольно, притом все что ни лутчее, то здесь. Я повторяю, что флотилия их на Лимане сильна и тяготит меня много.

Неранчичу крест второго класса Владимирский пожаловать прошу, ибо он трудился много.

Зернак-Эфендия — Фериери¹.

Об отправлении старшин для формирования казаков из ямщиков и мещан я приказал атаману.

Получил я договор с Императором о препятствии Королю Прусскому на Польшу устремляться. Сие бы и без того могло быть. Будьте уверены, что они откроют и тем решат Короля Прусского на предприятие. Венский двор добивался сего не для чего иного, как для того, чтобы сцепить нас с Прусским Королем, а и без того хлопот много; нужно крайне помириться здесь, а то трудно будет ладить с другими и почти противу всех. Сие я говорю к Вам, как верный Ваш подданный.

Что касается до Швеции, то на что наш министр церемонится? Я думаю не токмо письменно подать, но и напечатать можно, что Вы не намерены с ними нарушить мир, а что приготовляете защищать свои границы, видя их ополчение.

Эскадра наша близко турецкой; ежели что будет, тотчас донесу. Г[рафа] Александра Матвеевича я уже предварительно поздравлял². Во всю жизнь

вернейший и благодарнейший подданный

Князь Потемкин Таврический

P.S. Из Тавриды не имею известия, последнее было от 31 маия; тогда еще было спокойно. Император поставил себя в оборонительное положение — ничего не делает.