Экипаж «Кузнечика»
Шрифт:
Шуршик и другие ребята играли в Лего. Дверь распахнулась, и воспитательница ввела новую девочку.
– Знакомьтесь – это Виолетта, – представила она.
Шуршик глядел на новую девочку и не понимал, что с ним происходит. Казалось, что все замерло и отошло куда-то вдаль. Остались только Шуршик и новенькая. Девочка была очень тоненькая и нежная. С огромными, на пол-лица серыми глазами, золотистыми кудрями Виолетта походила на ангелочка, нарисованного на рождественской открытке.
– Тебе чего?
Шуршик сглотнул:
– Будешь со мной дружить?
Виолетта вытаращила свои глаза-блюдца и возмутилась:
– Вот еще! Ты же лопоухий!
Дома Шуршик ходил, закрыв ладонями уши. Затем достал шарф и обернул их.
– Ты, что, заболел? – испугалась мама.
– Нет, – замотал он головой. – А у нас скотч есть?
Мама уставилась на него:
– Есть, только сначала объясни, что происходит.
Шуршик замялся, но все же ответил:
– Хочу уши к голове приклеить, чтобы не торчали в стороны.
Мама больше ни о чем не спрашивала, но скотч достала. Лишь через час Шуршик поделился произошедшим. Мама отодрала скотч и позвала папу, а после усадила Шуршика с папой перед зеркалом.
– По-твоему папа некрасивый?
Шуршик отрицательно замотал головой, тогда мама продолжила:
– Можешь убедиться: у тебя папины уши. И если я его полюбила, то и ты поверь, что найдется девочка, для которой твои уши станут самыми лучшими на свете.
Больше к Виолетте он не подходил.
… Тукс откашлялся и произнес:
– Роза, познакомься, это Шуршик – мой друг.
– Очень приятно, – ответила та.
И не предложила сесть за стол. Тукс начал рассказывать про вчерашнее приключение. Он выставлял себя героем, размахивал руками, чуть ли колесом не ходил, пытаясь обратить на себя внимание. Шуршик так переживал за него, что не сразу заметил, что в комнате оказалась еще одна девушка. Невысокого росточка, пухленькая, с растрепанными волосами цвета спелой ржи и яркими голубыми глазами. Она улыбнулась Шуршику и предложила чай. Тот не стал отказываться. Незнакомка налила чай и Туксу.
– Спасибо, Маша, – небрежно поблагодарил тот, а она порозовела от радости.
«Вот слепой, – мысленно возмутился Шуршик. – Что он перед этой Розой клоуном себя ведет? Лучше бы ему Маша нравилась. Она милая».
Маша пододвинула ему тарелку с пирогами и стала расспрашивать о Туксе. Шуршик с удовольствием отвечал, стараясь приукрасить друга.
– Вам у нас нравится? – полюбопытствовала она.
– Очень, – признался он. – Здесь как в саду!
– Так мы и есть цветы, – рассмеялась Маша. – Я – ромашка, а Роза – розовый куст.
– Понятно, – стушевался Шуршик, – а я мальчик, обычный.
Маша улыбнулась:
– Не похож ты на обычного. Ты гораздо больше, чем кажешься.
Никогда Шуршику не было так здорово: как она про него сказала – «ты больше, чем кажешься». Как это может быть?
Глава восьмая. Спасение чудовища
Они просидели в гостях долго. Маша хлопотала, а Роза слушала со скучающим видом.
«Можно подумать, – сердился Шуршик, – она королева, а мы ее подданные. Воображала! И глаза у нее холодные и колючие».
Вскоре Шуршик и Тукс засобирались домой, Маша вышла провожать их. Она долго глядела вслед удаляющемуся самолету, а Шуршик махал ей. Дома Тукс небрежно поинтересовался:
– Ну как тебе?
Шуршик честно признался:
– Ромашка очень хорошая.
Тукс прищурился:
– А Роза что? Договаривай.
Шуршик поджал губы точь-в-точь как бабушка и ответил:
– А Роза – нет. Она недобрая.
Тукс возразил:
– Она красивая.
– Этого мало, – не согласился Шуршик.
– Чтоб ты понимал! – обиделся Тукс.
Он отвернулся, словно что-то высматривал в углу мансарды.
– Странно, что ты не понимаешь! – выпалил Шуршик. – И Маше ты нравишься, а Розе – нет. Она нас даже за стол не позвала.
Тукс перевел разговор:
– Давай спать ложиться, светает.
И превратился в кактус.
Утром Шуршик встал рано. Спустился в кухню и залез в холодильник. Достал творог и сметану, наложил себе в пиалу и посыпал сахаром. Вошла бабушка.
– Ты что это ни свет, ни заря проснулся? – удивилась она.
Шуршик пожал плечами, мол, сам не знаю. Затем все же решился сказать:
– Бабушка, я, наверное, знаю, куда алабай пропал.
Бабушка села рядом и уставилась:
– Выкладывай!
Шуршик смутился, но ответил:
– Я тут подумал. За дачи он убежать не мог, ведь вокруг забор. Так?
– Так, – согласилась бабушка.
Шуршик осмелел:
– Значит, он где-то здесь. Если бы по участкам бегал, его бы заметили. Так?
– Так, – подтвердила бабушка.
Шуршик многозначительно поднял указательный палец:
– Стало быть, он в таком месте, где никто не ходит. А это у нас где?
– В овраге, – догадалась бабушка. – Там никто участки брать не захотел.
– Овраг длинный и глубокий, – кивнул Шуршик. – Если пес туда свалился, то вылезти не может.
Бабушка неотрывно смотрела на него, так что Шуршик стушевался.
– Даже не ожидала, – произнесла она, – что ты у меня такой отзывчивый. Другой бы и в ус не дул, а ты переживаешь за собаку, которая на тебя едва не напала.
– Так ведь жалко же, – оправдался Шуршик.