Экологическая полиция.Хайшенвей??? Haishenwai.Книга шестая
Шрифт:
– Это определённый сигнал, который отцы города дают вот таким несчастным людям.
– Я не понимаю.
– Подробно объяснять очень долго. Как бы тебе покороче сказать? Понимаешь, у этих людей страшные осложнения, которые даёт аллергия даже при одном «Э». Вероятно, у них не было денег, что бы вовремя вылечиться и что бы ни попасть в тюрьму или в больницу пожизненно, что в общем одно и то же, они избрали тот же путь, что и мы с тобой! Ситуации разные, а выход один, спрятаться. Они везде, в канализационных люках, в подвалах, на чердаках, но особенно много их там, куда
– Они живут в фортах?
– И в фортах и гораздо глубже.
– А почему до сих пор никто из горожан их не видел?
– А что мы вообще видим из окна машины или из-за фильтр-маски?
Да и запомни, им разрешено появляться на улицах города, только вот в такие, как сегодня, ночи.
– А откуда они знают, что именно сегодня им разрешено выйти? У них что, есть радио приёмники?
– И радиоприёмники, и телевизоры и компьютеры, и спутниковые антенны! И я уверен, что они в курсе той ситуации, что произошла сегодня с нами.
– Значит все кончено. Ведь достаточно им позвонить, что мы стоим здесь в тумане, беспомощные, запертые облаком тумана со всех сторон!
– Все может быть, но я думаю, что звонка ещё не было, они ещё думают какую выгоду им извлечь из сегодняшней ситуации.
– Да, ты конечно меня успокоил! И что же…
– Настя, ты не паникуй раньше времени, лучше дослушай меня до конца. Знаешь, есть такая поговорка: «Кто предупреждён, тот вооружён». Если вдруг со мной что-то случиться, я не хочу, чтобы ты осталась на улицах города безоружная! Ну, ты успокоилась?
– Успокоишься здесь, как же…Рассказывай уж дальше!
– Я даже примерно не представляю, сколько отверженных скопилось в тех местах, где нормальный человек жить не может. На мой взгляд, это огромная сила и отцы города вынуждены с ней считаться. И что бы ни довести ситуацию до критической точки, иногда по радиоволнам летит сигнал, который разрешает отверженным выбираться на поверхность. И помоги тогда бог тем добропорядочным горожанам, кто не внял предупреждениям диктора и вышел на улицу, или выехал в такой туман.
– Ты говоришь такие страшные вещи, а откуда ты все это знаешь?
– Я много чего знаю, но лучше бы тебе, прости за каламбур, не знать того, что я знаю!
– Но…Знаешь, как я тебя всегда воспринимала?
– Как?
Как богатенького бездельника, прожигающего деньги и время, в никчёмных развлечениях!
– Значит моя маскировка полностью удалась, если даже ты, моя третья жена, не догадалась ни о чем?
– Меня только смущали некоторые счета, но естественно я никому об них говорила. Да и кому бы это было интересно? А знаешь, я давно хотела тебя спросить, почему на этих счетах рядом с твоей фамилией все время стояла буква Ц. Это так тяжело выговорить, Линь. Ц.
– Не правильно. Ты будешь смеяться, но все ещё гораздо сложнее. Это звучит по-другому: Ц. Линь. У китайцев сначала идёт фамилия, а потом имя. Дело в том, что Линь-это моё имя, а фамилия…Нет, ты будешь смеяться!
– Ну, Линь…
– Фамилия моя отца была Цветик. Ну вот и соедини теперь моё имя и фамилию! Смешно?
– Линь, тебе не кажется, что в машине стало очень жарко?
– И тебе тоже так показалось? Я думал это оттого, что я не совсем здоров. Уж не намекаешь ли ты, что нам надо выйти на улицу подышать свежим воздухом?
– Если у меня и была такая мысль до того, как ты начал свой развесёлый рассказ, то сейчас она давно испарилась, но все- таки Линь, почему вдруг стало так жарко?
– А ты посмотри в окно!
– Я ничего не вижу.
– Посмотри на свет фар.
– Ну, какие-то черные точки летят, да так густо!
– Это явление называется снегом, если ты ещё о таком не забыла.
– А почему он чёрный? Я никогда не видела чёрного снега!
– А вообще снег ты, когда видела?
– Ой, давно, я тогда ещё школьницей была! Это как раз тогда было, когда Олю в Тысячакоечную больницу увезли, когда мы с папой поехали ее забирать. Как раз тогда последний снег и пошёл! Линь, а почему же он все-таки такой чёрный?
– Туман чёрный, небо чёрное, снег чёрный, что тебя удивляет? И температура воздуха наверно поэтому так резко повысилась.
– Линь, я не могу здесь сидеть, я как будто поджариваюсь на сковородке!
– Попробуй снять с себя лишнюю одежду.
– А ты?
– А я не буду. Меня почему-то начал вдруг озноб бить, как только снег этот жуткий увидел, так сразу и зазнобило. Настя, придвинь поближе к себе сумку со шприцем и лекарством, мало ли что! Таня Настя, мне вдруг стало так тяжело дышать!
– Линь миленький, только не отключался! Как же я одна без тебя? А вдруг эти из канализации нападут, а я…
– Настя, сделай укол…я…мне не хватает…воздуха!
– Сейчас…Господи, я чуть не пролила лекарство! Сейчас мой миленький! Вот так. Скоро тебе будет легче. Ой, Линь, а что с твоими волосами? Они…Они лезут! Какой огромный пучок! Линь, скажи, что ни будь, Линь!
– Настя, не…кричи…так, а то, кто ни будь…услышит!
– Я поняла, я не буду кричать. Я просто тихо посижу и помолчу, да?
– Ты все…понимаешь. За…это…я тебя и…по…лю…
– Линь! Очнись! Что же мне делать? Может ещё один укол уколоть? А вдруг ему станет хуже? Господи, опять эта девочка! Вот уж совершенно не кстати. Уходи девочка, я не открою тебе! Нет, она не просит открыть, она куда то показывает. Господи, сзади фары, надо уезжать! Оказывается, уже совсем светло! Она куда то показывает вбок, господи, ее рука! Вот о чем говорил Линь! Хорошо, хорошо, я поеду туда, куда ты мне показываешь! Бедное дитя, неужели это туман сотворил такое с твоими руками!