Экономическая социализация личности. Ценностный подход
Шрифт:
Наконец, один и тот же вид социализации становится объектом изучения смежных дисциплин. Так, феномен экономической социализации представляет интерес не только для специалистов экономической или социальной психологии, но и поведенческой экономики, экономической социологии и других смежных дисциплин (Дейнека, 2000; Андреева, 2000; Верховин, 1994; Винокуров, Карнышев, 2007, Грасс, 2008; Ермакова, 2008; Козлова, 1998; и др.)
Еще один довод в пользу изучения экономического аспекта социализации как самостоятельного феномена можно усмотреть в тезисе Н. Г. Чернышевского: «.. жизнь рода человеческого, как и жизнь отдельного человека, слагается из взаимного проникновения очень личных элементов: кроме внешних эффектных событий, кроме общественных отношений, кроме науки и искусства, не менее важны нравы, обычаи, семейные отношения и, наконец, материальный быт: жилища, пища, средства добывания всех тех вещей и условий, которыми поддерживается существование, которыми доставляются житейские радости и скорби» (Чернышевский, 1947, с. 356).
1.1. Актуальность исследования
Современный этап развития общества, определяемый как пострадикальный, характеризуется относительной устойчивостью не только в социально-экономическом плане, но и с точки зрения оценки его социально-психологических последствий. Так, можно с уверенностью сказать, что основная тенденция радикального периода, связанная с динамическими процессами в экономическом сознании и поведении людей и ориентированная на формирование нового типа экономического мышления, сменилась в новой ситуации общественного развития тенденцией инерционного характера (но не стагнацией). Данное обстоятельство определяется потребностью личности (а также групп и общества в целом) в осмыслении (анализе, оценке и т. п.) тех изменений, которые произошли в 1990-е годы с целью дальнейшего формирования своих экономических отношений. В таком контексте наиболее актуальным становится изучение закономерностей, механизмов, факторов и т. п. экономической социализации формирующейся личности.
Понятие «формирование личности» в отечественной психологии чаще всего рассматривается как начальный этап становления личностных свойств человека (Божович, 1968; и др.) В рамках же общей теории социализации понимание феномена формирующейся личности непосредственно связано с проблемой определения специфики социализации детей и взрослых. Так, А. В. Мудрик, анализируя работу О. Г. Брима-младшего, приводит примеры аргументации последнего:
«– во-первых, социализация взрослых выражается главным образом в изменении их внешнего поведения, в то время как детская социализация формирует базовые ценностные ориентации;
– во-вторых, взрослые могут оценивать нормы общества и своего окружения; дети (по Бриму) только усваивать;
– в-третьих, социализация взрослых часто предполагает понимание того, что между черным и белым существует множество оттенков серого цвета, дети эти оттенки не различают;
– в-четвертых, социализация в детстве строится на полном повиновении взрослым и выполнении определенных правил. Взрослые вынуждены приспосабливаться к требованиям различных ролей на работе, дома и т. д.;
– в-пятых, социализация взрослых направлена на то, чтобы помочь человеку овладеть определенными навыками; социализация детей формирует главным образом мотивацию их поведения» (Мудрик, 2004, с. 29).
Указывая на спорность данных суждений, А. В. Мудрик отмечает, что «конкретное содержание этих различий явно свидетельствует о том, что О. Г. Брим-мл. рассматривает социализацию как субъект-объектный процесс. Поэтому названные им различия имеют крен в объектную характеристику и детей, и взрослых в процессе социализации» (Мудрик, 2004, с. 29). Однако автор утверждает также, что сам факт подобной дифференциации позволяет определить социализацию как непрерывный процесс, имеющий место на всех этапах жизни человека, что заслуживает серьезного внимания, и с этим нельзя не согласиться.
Говоря о социализации взрослых, как правило, указывают на повторное вхождение в социальную среду («ресоциализацию»), обусловленное какими-либо социальными изменениями или нарушениями первичной социализации и т. п. Однако в таком случае можно рассматривать индивида в условиях вторичной социализации как формирующуюся личность вне ее возрастного контекста. И молодой человек, и зрелый, и даже пожилой может повторно включиться в этот процесс в силу каких-либо объективных обстоятельств. К таким обстоятельствам, приводящим к существенным социально-психологическим изменениям в обществе, относят, например, экономические реформы.
В процессе изучения экономической социализации формирующейся личности взрослых по сравнению с детьми и подростками на первый план выступает не возрастной, а исторический фактор [1] . Так, характеризуя 1920-1930-е годы, Е. В. Шорохова особое место уделяет динамике и своеобразию отношений собственности на разных этапах социально-экономического развития общества, которые требовали от взрослого населения (российских крестьян) определенного уровня психологической готовности к этим изменениям (Шорохова, 1998). В качестве показателей такой готовности автор выделяет: «ожидания улучшить жизнь, решить вопросы развития сельского хозяйства» (Шорохова, 1998, с. 40), а также отношения к экономической политике «военного коммунизма», НЭПу, коллективизации. Поведенческий компонент этих отношений проявлялся в неприятии, противостоянии, поиске новых путей и возможностей улучшить жизнь или просто выжить и т. п. Анализируя социально-психологическую динамику, сопутствующую экономическим изменениям 1920-1930-х годов, Е. В. Шорохова заключает, что этот период по ряду закономерностей сопоставим с 1990-ми годами. Действительно,
1
Следует уточнить, что при изучении экономической социализации формирующейся личности детей и подростков речь идет о сравнительном преимуществе возрастного фактора, а не об отсутствии влияния исторического. Влияние макросредовых изменений, в том числе в области экономических отношений в обществе, на психику и поведение детей и подростков можно проследить, сравнивая данные психологических исследований, полученные в разные исторические периоды.
Следуя тезису С. Московичи, утверждавшему, что основной мотив формирования социальных представлений – «желание свыкнуться со странным» (Московичи, 1995, с. 9), функция экономических представлений как группового феномена некоторыми авторами рассматривается с позиции адаптации личности и группы к окружающему экономическому миру (Емельянова, 2001, 2006, 2007). Причем центральным элементом таких представлений, по мнению Т. П. Емельяновой, является нравственно-психологическая составляющая (Емельянова, 2006).
Итак, специфика экономической социализации формирующейся личности взрослого человека в период экономических реформ проявляется в изменении отношения к экономическим объектам, повышении значимости экономических ценностей, трансформации социальных представлений об экономических объектах.
Однако остается открытым вопрос об особенностях детской экономической социализации по сравнению с социализацией взрослых. Казалось бы, ответ лежит на поверхности: дети не являются полноправными, самостоятельными, непосредственными субъектами экономических отношений в обществе и ограниченно участвуют в этих отношениях. Прежде всего, они принимают участие в потребительском поведении семьи (причем процент расходов семьи на потребности детей по мере их взросления увеличивается), оказывают влияние на ее отношение к сбережению и т. п. Подтверждением последнего является активное развитие системы банковских услуг, ориентированных на образование, так как сегодня принято откладывать деньги на образование детей или использовать «образовательные кредиты». Следовательно, опосредствованное участие в экономических отношениях еще не самостоятельной (в экономическом плане) личности может быть рассмотрено как один из критериев различия анализируемого явления на этапах взрослости и детства. Кроме того, в данном контексте можно говорить и о таком критерии, как социально-экономическая или просто экономическая зрелость, которая рассматривается в качестве парциального вида зрелости личности в целом. В данном случае логика анализа определяется точкой пересечения традиционных подходов в изучении зрелости как стадии развития и как развития модуля психической организации (Журавлев, 2007).
А. Л. Журавлев (2007) определяет экономическую зрелость как общую способность человека к материальному, экономическому, финансовому самообеспечению и обеспечению своей семьи, других людей и т. п. Дифференцируя феномены «зрелость» и «незрелость» личности как принципиально различные, не стоит употреблять термин «экономическая незрелость» в отношении детей и подростков. Поскольку несоответствие личности какому-либо признаку зрелости еще совсем не означает ее соответствия признаку незрелости, и наоборот. Скорее следует говорить об определенном уровне (степени) экономической зрелости детей и подростков. Возможно, в данном контексте дифференцирующим критерием будет не столько экономическая, сколько экономико-психологическая зрелость формирующейся личности, так как ее специфические признаки определяются процессами и состояниями соотнесения себя с другими людьми, ближайшим социальным окружением, малыми и большими группами в условиях экономического взаимодействия и отношений. Данный феномен включает: уровень достигнутой экономической идентичности, сформированности экономического сознания и самосознания, уровень волевой и нравственной регуляции экономического поведения, сформированность ценностной системы, включающей ориентации на экономические ценности и т. п. Однако выраженность вышеуказанных характеристик на разных этапах экономической социализации личности будет различаться. Например, при сравнении результатов исследований экономической идентичности, выполненных на разных возрастных группах, выявились возрастные различия не только в плане содержания образов Я как богатого или бедного человека, но и различия в механизмах их образования, а также источниках самооценок (Хащенко, Шибанова; 2005; Дробышева, Иванова, 2004).