Экономика для обычных людей: Основы австрийской экономической школы
Шрифт:
Кейнсианцы считают, что без государственного стимулирования процесс корректировки застопорится; даже более того, дела пойдут еще хуже в силу растущего экономического отчаяния. Понизится спрос на потребительские товары со стороны временно уволенных рабочих. Это приведет к снижению ожиданий работодателей, и они уволят еще больше рабочих, что приведет к дальнейшему снижению потребительского спроса. И так далее до бесконечности.
Верно, что спад может породить всеобщую тревогу и беспокойство. Но успешные предприниматели — это именно те люди, которые способны понять, что общее представление о сложившейся ситуации в некотором смысле неверно. Как пишет Мизес: «Предприниматель — всегда спекулянт. Он имеет дело с неопределенными обстоятельствами будущего. Его успех или провал зависит от точности предвосхищения неопределенных событий. Если он не сможет понять, чего следует ждать, то он обречен. Единственным источником, из которого возникает предпринимательская прибыль, является его способность лучше, чем другие,
В период спада некоторые факторы производства недооценены и могут простаивать. Чем глубже кризис, тем сильнее недооцененность. Те, кто способен сквозь шторм, сквозь мглу времени и невежества, разглядеть зарю нового дня, благодаря своей прозорливости получат прибыль. Именно они покупают, когда все панически продают, и продают, когда все маниакально покупают.
В той мере, в какой кейнсианское стимулирование спроса «работает», оно препятствует осуществлению необходимой корректировки ожиданий. Определенные производства должны быть закрыты, поскольку используют ресурсы, которые, в соответствии с потребительским спросом, более необходимы в других местах. Некоторые рабочие должны снизить свои запросы в отношении заработной платы, поскольку для них нет работы с той заработной платой, которую они в данный момент хотели бы получать. В этой ситуации важно не общее движение уровня цен, а коррекция одних цен относительно других.
Во время кризиса, согласно кейнсианским рецептам, следует всеми силами пытаться поднять цены (включая заработную плату), которые и так слишком высоки. После попойки экономика просыпается с раскалывающейся головой, а кейнсианцы тут как тут — предлагают опохмелиться парой рюмок, тогда как необходимо вывести яд из организма. Реальный спрос восстановится лишь тогда, когда структура цен, после необходимых понижений и корректировок, будет точнее отражать желания потребителей. Кредитование свеженапечатанными деньгами лишь откладывает приспособление экономики.
ЧАСТЬ IV. Правильно понимаемая социальная справедливость
ГЛАВА 18. Куда пойти учиться. Политическая экономия австрийской школы
Где мы находимся
Мы обрисовали экономическую теорию реальных людей, изучив реальные выборы, которые делаете вы и я. В экономической теории нет необходимости считать нас автоматами, исходить из допущения, что мы интересуемся только деньгами, и рассматривать нас как атомистичных, жаждущих удовольствий самовлюбленных индивидуалистов. Экономическая наука может признать, что мы находимся в социальном контексте и на нас оказывают влияние вера, отчаяние, надежда, страх, любовь, ненависть, суеверия и все другие «иррациональные» аспекты человеческой природы. Экономические теории разрабатываются на прочном фундаменте логики выбора. На выбор человека оказывает влияние множество факторов. Психология, генетика, история, этика и религия — все они могут что-то сказать об истоках и силе воздействия различных факторов. Но экономическая наука может принять эти факторы за данность и рассмотреть следствия того факта, что действия человека — это выбор.
Фундаментальные проблемы, решаемые человеком в момент выбора, отличаются от тех, которые может решить компьютер. Причина в том, что в отличие от принципов, лежащих в основе математических моделей экономического мейнстрима, цели не заданы действующему человеку извне: в конечном счете именно цели являются результатом наших действий. Мы должны представить себе мир таким, каким он должен быть, а затем действовать, чтобы воплотить этот сценарий в реальности.
Это отражено во многих формулах, отражающих здравый смысл: «Следи за своими желаниями», «Выступив в путь, не ищи дороги назад», «Тщательно выбирай друзей» и т.д. Раздумывая, убить ли своего соседа или помолиться за его прощение, вы не выбираете разные средства для достижения заданной цели: это выбор между различными целями. Действительно, как указывает логика выбора, всегда можно утверждать, что выбранное вами вы считаете более предпочтительным вариантом по сравнению с тем, что вы не выбрали. Но фактически во время выбора вы оцениваете, что для вас лучше: стремиться к мести или к миру?
Подходы австрийской школы к политической экономии
Связь между политической и экономической теориями существовала с момента зарождения экономической мысли. Потребности экономической политики стимулировали исследования экономистов, которые в свою очередь оказывали влияние на экономическую политику. Долгое время экономическая наука так и называлась: «политическая экономия».
Существуют ли в рамках австрийской школы какие-то особые подходы к экономической политике, связанные с концепцией рынка? Чтобы разобраться с этим вопросом, рассмотрим четырех великих экономистов как представителей четырех разных позиций по отношению к экономической политике в рамках австрийской школы: это Людвиг Лахманн, Фридрих Хайек, Людвиг фон Мизес и Мюррей Ротбард. Данные позиции образуют некий спектр, и будет полезно сравнить их друг с другом, обращая внимание на рассуждения, обусловившие их различия.
Людвиг Лахманн
По мере углубления своих изысканий Людвиг Лахманн стал уделять все больше внимания неопределенности будущего. Сам по себе тот факт, что сегодня мы не в силах сказать, чему научимся или что создадим завтра, означает, что неопределенность — существенная сторона человеческой деятельности. Именно поиски знания, приносящие удивительные результаты, и являются исходным источником экономической неопределенности. Сконцентрировав свое внимание на неопределенности, Лахманн усомнился в том, что в обществе, основанном на невмешательстве государства в экономику, предпринимателям удастся добиться согласованности своих планов. Экономика, вместо того чтобы стремиться к равновесию, в любой момент может выйти из-под контроля. Лахманн полагал, что государство должно стабилизировать экономическую систему и повышать свою роль в координации предпринимательских планов. Назовем эту позицию «вмешательством ради стабильности».
Фридрих Хайек
Хайек отрицал радикальную неопределенность Лахманна, считая, что рынок обнаруживает закономерности. Как воскликнул однажды Бастиа, Париж накормлен! Эти закономерности можно объяснить действиями предпринимателей. Хайек не нашел никаких оснований для предположения о том, что в координации планов государство в состоянии превзойти предпринимателей, стремящихся к получению прибыли.
Отличие в системах Фридриха Хайека и его учителя Людвига фон Мизеса объясняется тем, что Хайек особое внимание уделял эволюционному аспекту и ограниченности разума.
Стержень системы Мизеса — идея о том, что каждый выбор рационален в той мере, насколько выбор сам по себе означает осознанное, целенаправленное поведение. Хайек обратил внимание на обычаи, привычки, институты, мораль, предрассудки и т.д., которые составляют субстрат выбора. Ученый полагал, что они формируются и функционируют за границами диапазона, в котором работает «радар» абстрактного разума, в результате эволюционного отбора групповых свойств, действующих в разных обществах на протяжении многих поколений. Хотя Хайек не считал, что эти традиции не поддаются осмыслению, он утверждал, что следует проявлять осторожность и не спешить с выводом о том, что мы полностью их понимаем. Как следствие, необходимо проявлять осторожность и не отметать их только потому, что мы не можем дать разумное объяснение их существованию. Его исследования эволюционного аспекта функционирования и развития общества придали его теории, в целом либеральной, значительный налет консерватизма. Если в каком-то обществе в течение некоторого времени государство активно вмешивалось в экономику — помогало бедным, оказывало поддержку образованию, финансировало строительство дорог, то, скорее всего, к предложению отказаться от такого вмешательства Хайек отнесся бы осторожно или даже негативно. С другой стороны, к предложениям о новых интервенциях он относился с еще большим скепсисом. Позицию Хайека можно назвать «традиционалистским интервенционизмом».
Людвиг фон Мизес
В фокусе внимания Людвига фон Мизеса находилась сущность самой человеческой деятельности. По сравнению с подходом Хайека его подход к человеческим институтам был более рационалистичным. Мизес признавал, что часто институты возникают как непреднамеренный результат действий, направленных на достижение других целей. Но он считал, что для изучения институтов и оценки их эффективности необходимо использовать разум. (Как мы отмечали, Хайек не возражал против использования разума в социальном анализе. Он просто осторожнее относился к его результатам.) Подчеркивая, что человеческая деятельность всегда подразумевает использование средств для достижения некоторой цели, Мизес задавался вопросом, является ли намеченное вмешательство государства подходящим средством для достижения искомой цели. Он считал, что в конечном счете, разрушая механизм цен и вмешиваясь в мирное сотрудничество, все интервенции ведут к последствиям, нежелательным даже с точки зрения тех, кто их инициировал. Однако Мизес приходил к выводу, что государство необходимо, чтобы обеспечить верховенство закона и соблюдение прав собственности, лежащих в основе рынка. Идеальным государством для Мизеса является минархия (минимальное государство): государство — «ночной сторож», нужный только для предупреждения насилия и воровства. Позицию Мизеса можно охарактеризовать как «вмешательство с целью создания необходимого условия — верховенства закона — для рыночного общества».