Экономика Сталина
Шрифт:
Во-вторых, причины, если так можно выразиться, антропологического характера. В нашем обществе возникло серьезнейшее противоречие. Модель экономики, созданная Сталиным, требовала нового человека – готового больше давать, чем брать. Человека, который общественный интерес ставил бы выше личного. Человека, который бы к труду относился не как к вынужденной обузе, а как к жизненной потребности. Человека, который бы труд из механического процесса мог бы сделать творчеством. Сталин прекрасно понимал диалектику сочетания личных и общественных интересов, материальных и моральных стимулов труда. Сталиным в разных работах и выступлениях была сформулирована триединая задача построения коммунизма (на XXII съезде КПСС, где была принята новая Программа КПСС, нацеленная на построение коммунизма к 1980 г., она была лишь озвучена). Фактически это были три взаимосвязанные задачи:
1) всемерное развитие производительных сил, создание материально-технической базы коммунизма;
2) постоянное совершенствование
3) формирование нового человека.
В реальной жизни приоритетное внимание уделялось первым двум задачам. А решение третьей задачи явно отставало, прежде всего, по той причине, что марксизм был материалистическим учением. В марксизме человек воспринимался, прежде всего, как средство достижения материальных целей. Сам человек, согласно марксизму, также был ориентирован на достижение материальных целей. Правда, всегда говорилось, что истинным мерилом общественного прогресса является свободное время, которым может располагать человек для своего развития, самосовершенствования (со ссылками на Маркса). Говорилось даже, что истинно сталинская экономика с ее противозатратным механизмом неизбежно будет сокращать необходимое время (время участия человека в общественном производстве). И что она будет способствовать увеличению фонда свободного времени. Собственно это будет уже коммунизм – общество, лозунг которого: «От каждого – по способностям, каждому – по потребностям». И в этой формуле подсознательно все вращается вокруг материального начала. Как будет самосовершенствоваться человек – не знали толком ни Маркс, ни Ленин, ни их продолжатели в СССР. Судя по всему, не знал этого и Сталин.
«Материалистический человек» не мог раскрыть потенциала сталинской модели экономики. Ее успехи в немалой степени были порождены тем, что у советского человека на некоторое время появились «надэкономические» цели и ценности. Прежде всего, это цель защиты отечества от внешнего врага. Задачи формирования в человеке «вечных» «надэкономических» целей и ценностей большевики не ставили.
Парадокс заключается в том, что сталинская модель экономики может проявить в полной мере свой потенциал лишь в обществе, где цели и ценности личной и общественной жизни определяются Христианством. Сталин начал постепенно отходить от догматов марксизма (хотя старался это не афишировать, продолжая использовать привычную лексику марксизма-ленинизма). И в этом была его сила. Но он не сумел прийти к Православию (по крайней мере, как государственный деятель). Ему не удалось стать ни вторым Константином Великим, ни вторым Князем Владимиром. А мог бы – для этого были все условия и предпосылки. И в этом его слабость.
Лишь в Христианстве последовательно обосновывается и практически претворяется в жизнь модель действительно нового человека, у которого материальная составляющая жизни подчинена высшим духовным целям и ценностям, носящим не временный, а вечный характер. Кстати, именно Христианство глубоко понимает, что такое коллективизм, что такое солидарность, что такое общее дело. Между прочим, «литургия» в переводе с греческого языка означает «общее дело». А без общего дела не может и быть непосредственно общественного характера труда, о котором говорилось в учебнике по политической экономии социализма. Между тем этот постулат следует постигать не только умом, но и сердцем. Современное Православие достаточно настороженно относится к сталинской экономике – не потому, что эта модель сама по себе плоха, а потому, что она ассоциируется у православных иерархов и мирян если не с гонениями на Церковь, то, по крайней мере, с атеизмом. Таковы парадоксы нашего времени. Это недоверие и противоречие можно и нужно преодолевать, отделяя зерна от плевел сталинской эпохи.
К сожалению, все, что связано у нас со Сталиным и сталинской эпохой, всегда воспринимается крайне эмоционально. Хочу быть правильно понятым: я сейчас обсуждаю не Сталина, не все его мировоззрение, не его жизнь и образ мыслей. Мне в этих вопросах не все понятно. Да и вряд ли найдется человек, который, положа руку на сердце, скажет, что ему все понятно. Моя задача гораздо более скромная: разобраться в машине, которую сконструировал Сталин (естественно, не только он) и которая называется сталинской экономикой. Было бы странно, если бы кто-то сказал, что он не желает этого делать на том основании, что, мол, эта машина сконструирована деспотом, диктатором, большевиком (ряд можно продолжить, все зависит от личного отношения человека к Сталину). Если бы, предположим, такую позицию занимал Сталин после Второй мировой войны, то ему следовало бы отказаться от оборудования и технологий, которые остались на территории Германии, занятой Красной Армией, на том основании, что, мол, они были созданы в фашистской Германии, руководимой Адольфом Гитлером.
Сталин был прагматиком (этого у него не отнимешь) и четко понимал разницу между идеологией и материальной культурой, техникой. Так и мы, независимо от наших мировоззренческих оценок эпохи Сталина, должны прагматично и трезво подойти к изучению сталинской экономики как организационной системы и машины управления производством, обменом, распределением и потреблением. Машина эта разительно отличалась от того, что было известно человечеству до этого. Машина сложная, эффективность которой могла проявиться лишь при наличии гораздо более совершенного человека и организованного на новых принципах социума. Машина была создана, а вот нового человека и нового социума создать не удалось, поэтому машина вскоре и стала давать перебои…
Думаю, что из того, что мною изложено ранее, вытекает вполне очевидный вывод: СССР рухнул в начале 1990-х гг. не по «чисто экономическим причинам», не потому, что административно-командная экономика доказала свою экономическую неэффективность. Он рухнул по причине того, что человек не удержался на той высоте, под которую была создана конструкция сталинской экономики. Восстанавливать сталинскую экономику есть смысл лишь в том случае, если в России появится новый человек, не отягощенный предрассудками марксизма, ленинизма, материализма и прочих «измов». Эту задачу может, должна решать в первую очередь Православная Церковь. Марксизм не только не в состоянии ее решить, он не в состоянии даже ее осмыслить. И если эта задача будет решена (или, по крайней мере, начато ее решение), тогда и могут потребоваться чертежи машины под названием «сталинская экономика».
Глава 4. Сталинская индустриализация: импорт машин и оборудования
В учебниках по отечественной истории авторы самых разных убеждений и взглядов на удивление стереотипно подходят к ответу на вопрос об источниках индустриализации в СССР. Они говорят, что таким источником был труд советских людей – крестьянства и рабочего класса.
О роли и месте «живого труда» в индустриализации
Некоторые авторы относятся к этому феномену крайне негативно, называя труд советских людей рабским, а советское государство – коллективными эксплуататором, дополняя эту трактовку подробными описаниями ГУЛАГа, где использовался бесплатный труд заключенных. При этом они отрицали существование в СССР социализма, говоря, что это был то ли азиатский способ производства, то ли государственный капитализм, то ли еще неведомая человечеству модификация феодализма.
Другие, наоборот, утверждают, что впервые в истории человечества в Советском Союзе труд стал истинно свободным, т. к. средства производства стали общенародными. Другими словами, исчезла основа для эксплуатации человека человеком. В качестве аргументов приводятся стахановское движение, социалистическое соревнование, движение рационализаторов и изобретателей и т. п. Именно такая (позитивная) трактовка источников индустриализации присутствовала во всех советских учебниках.
А вот сомнений в том, что за какое-то десятилетие (1930-е гг.) [26] в СССР можно было действительно с помощью труда десятков миллионов рабочих и колхозников построить около 9 тыс. предприятий (таковы официальные данные), почти ни у кого не возникает. Людей, которые сомневаются в таких трактовках источников индустриализации, крайне мало. Среди них – и автор данной публикации. В чем суть сомнений?– Поясню кратко.
26
Строго говоря, сталинская индустриализация началась со стартом первой пятилетки, т. е. с 1 октября 1928 г. Время окончания индустриализации многие авторы трактуют по-разному. В данной публикации мы рассматриваем период, охватывающий две первые пятилетки и часть третьей вплоть до начала Великой Отечественной войны. Для простоты называем этот период «1930-е годы».
Любое предприятие представляет собой совокупность активных и пассивных элементов основных фондов, т. е. состоит из машин, оборудования, других средств производства (активные элементы) и зданий, сооружений, некой инфраструктурной сети (пассивные элементы). В стоимостном выражении пропорции активных и пассивных элементов основных фондов на предприятиях разных отраслей сильно варьируют. Но грубо говоря, эту пропорцию в масштабах всей экономики можно представить как 50:50.
Можно предположить, что трудом советских людей можно было создать ту часть основных фондов 9 тыс. предприятий, которую мы назвали пассивными элементами. Для этого по минимуму нужны цемент, кирпич, бетон, пиломатериалы, металлическая арматура, кровельное железо, гвозди, другие строительные материалы. Кроме того, нужна хотя бы самая примитивная строительная техника и инструменты: тачки, лебедки, кувалды, лопаты и т. п., а также рабочая сила. Причем часть рабочей силы должна иметь хотя бы среднюю квалификацию. С трудом, но можно допустить, что пассивные элементы основных фондов были действительно созданы трудом исключительно советских людей, прежде всех тех, кто трудился непосредственно на строительных площадках, а также кто производил строительные материалы и хотя бы самую примитивную строительную технику. Косвенно в этом участвовало все население страны, т. к. государство с помощью налогов, прибегая к внутренним займам и используя эмиссию необеспеченных денег, перераспределяло рублевую денежную массу в пользу ударных строек первых пятилеток.