Экскурсия на тот свет
Шрифт:
– Я боюсь крыс, когда они бегают по мне.
– Это весьма объективная причина.
– Боялась вот остаться без бабушки, но все равно осталась, – шмыгнула носом Анжелика.
– Такова жизнь, – вздохнул Мэтью Валентинович. – А есть ли у вас родственники, друзья?
– Нет у меня никого. Был один друг… Он когда-то хотел жениться на мне, но передумал. – И Анжелика снова громко высморкалась. – А бабушка сказала, что он сам петушок и любит петушков. Я не совсем четко понимаю, что это значит, но он сказал, что не женится на мне. А вот навещать в больнице обещал.
– Что-то еще? – активизировался Сергей Семенович.
– Боюсь, когда людей много и вот так вот смотрят на меня…
– Вы довольны своей внешностью?
– Бабушка говорила, что я хорошая, но я не знаю, что она имела в виду, может быть, характер, а не внешность. А зеркало говорит мне, что я некрасивая.
– Вы разговариваете с зеркалами? – зацепилась Ольга Наумовна, но в этот момент зазвучала пожарная сигнализация.
Никто не обратил внимания, как перед этим Мэтью Валентинович почесал ручкой за ухом, и медсестра Света тут же ее врубила.
– Только не это! – поморщилась Ольга Наумовна. – С какой радости сегодня? Мэтью Валентинович, почему не предупредили?
– Бегом-бегом все на улицу, и без разговоров. Огонь предупреждать не будет, – и Туманов первым направился к выходу.
Анжелика попала в людской водоворот, который вынес ее в огромный внутренний двор больницы. Но народ все пребывал и пребывал, и в конце концов двор заполнился до отказа. Лежащих под капельницами выносили санитары. Один из медицинских работников пробежал мимо Анжелики и сунул ей в руки записку. Она не успела заметить, кто это был. Выждав какое-то время, женщина развернула сложенный вчетверо лист бумаги и прочла:
«Вы что делаете?! Исправляйтесь! По всем показателям идете на вялотекущую шизофрению. А это не наш профиль. Ваш лечащий врач».
Когда дали отбой учебной пожарной тревоге и все вернулись на свои места, Анжелика попыталась максимально сконцентрироваться.
Ольга Наумовна была явно раздражена, остальные врачи сохраняли спокойствие.
– Вот пожара тоже боюсь, – добавила Анжелика, словно вспоминая свои страхи.
– Мы закончили на том, что зеркало вам говорит, что вы не очень красивая, – проявила высоты памяти Ольга Наумовна, заглянув в свои записи.
– Нет, что вы! С предметами я не разговариваю, просто я вижу, что я не очень… – смутилась Анжелика.
– Не бывает ли у вас голосов в голове, которые нашептывали бы вам покончить жизнь самоубийством? – спросил Сергей Семенович.
– А что, такое бывает? – испугалась Анжелика. – Нет… Я жить хочу вот научиться без бабушки, – и она снова залилась слезами.
– Анжелика Александровна, у меня к вам последний вопрос, – произнесла Ольга Наумовна. – Почему, кто бы вам из нас ни задал вопрос, вы отвечаете, все время глядя на меня?
Анжелика просто залилась краской.
– Мне как-то с женщиной проще… Я стесняюсь мужчин.
– Все понятно, ожидайте решения в коридоре, – улыбнулась Ольга Наумовна.
Анжелика вышла.
– Ну, что думаете, господа? – обратилась Ольга Наумовна к коллегам.
– Я сначала подумал, что вялотекущая шизофрения, – ответил Сергей Семенович.
– Я тоже, – согласился Тумано. – Но потом не стало никаких оснований так думать. Она вполне адекватно оценивает свою внешность, хочет измениться. Она чувствует, что с ней что-то не так… Воспитывалась бабушкой, это видно и по разговору, и по тому, как она одета. И как она потеряна после смерти бабушки. У девушки пропали жизненные ориентиры!
– У девушки! – передразнил его Сергей Семенович. – Тридцать седьмой годок пошел…
– Она инфантильна и ощущает себя ребенком, – не согласился Мэтью Валентинович.
– Социофобия и боязнь мужчин как чего-то ей недоступного, – вставила слово Ольга Наумовна.
– Я ставлю диагноз тревожно-депрессивный синдром в хронической стадии, – заявил Мэтью Валентинович и добавил: – Забираю в свое отделение.
– С диагнозом согласна, под вопросом все же обследование на скрытую форму шизофрении и беру к себе. Вы же видите, она предпочитает женщин. Она перед вами, Мэтью Валентинович, никогда не раскроется!
– Раскроется! Я и не таких брал! Наоборот, только с помощью меня она избавится хотя бы от одного своего страха – страха мужчин.
– Что-то я раньше за вами такой страсти не наблюдала! Вот если красотка какая в депрессии, вы всегда готовы помочь, но чтобы на такую позариться – странно, – ответила ему Ольга Наумовна.
– Вы хотите сказать, что я кобель? Не стесняйтесь, мы знаем друг друга много лет, – сказал Туманов.
– Грубовато, но в точку, – согласилась она.
– Чтобы вы не ссорились, я могу эту малахольную взять себе, – заявил Сергей Семенович.
– Вам-то она зачем?! – в один голос воскликнули Туманов и Ольга Наумовна.
– Депрессии – мой профиль!
– А я знаю, чего она вам приглянулась! – завелась Ольга Наумовна. – Дружок к ней будет ходить определенной ориентации. Бедная, не знает, какой, бабушка плохо объяснила. Зато вы у нас, Сергей Семенович, знаете в этом толк.
– Давайте не будем переходить на личности, друзья! – попытался их примирить Мэтью Валентинович.
– А я и не в обиде, – пожал плечом Сергей Семенович. – Я своих предпочтений не скрываю.
– Да я же не против, – вступила Ольга Наумовна. – Просто курицам-то что делать, если одни петушки начнут других петушков топтать? Откуда тогда яйцам-то взяться? – И она поправила прическу и грудь именно в такой последовательности.
– Искусственное осеменение, дорогая Ольга Наумовна, искусственное осеменение… – ответил Сергей Семенович. – Коров вон давно не бык осеменяет, а специальный аппарат.
В этот момент в коридоре возникли какой-то шум и гам. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась раскрасневшаяся Жанночка в коротком халатике. За собой она тащила сопротивляющуюся всеми силами Анжелику.