Экспансия Генома
Шрифт:
Справа от него сидел молодой китаец в европейском костюме, без татуировок, из чего я сделал вывод, что это помощник босса, скорее всего, переводчик. Ещё правее, китаец средних лет, скорее даже пожилой, в обычном тёмном костюме, так же покрытый татуировками, как и человек-гора. Типичный босс городских триад.
Слева сидела старая китаянка, облачённая несколько старомодно, в национальную китайскую одежду “ханьфу”. Женщина была очень непростой. Я сразу почувствовал, что она “обычный человек” и обладает недюжинным талантом. Я прямо кожей ощущал, что у неё сильный ментальный дар. Мысли она может и не читала, но вот тончайшие оттенки эмоций и мимики она улавливала на раз. Любого человека она наверняка читала как открытую книгу. Очень сильный козырь в переговорах, эдакий ходячий детектор лжи.
Слева от неё сидел ничем не выделяющийся китаец лет тридцати в тёмном дорогом костюме и, не очень уместно выглядевших в помещении, тёмных элегантных очках. Никаких татуировок, никаких особых примет. Господин Никто, родом ниоткуда. Я был уверен, что мои спутники не могли понять, какого хрена он тут делает. А вот у меня сразу же возникли определённые подозрения по поводу этого господина. Нечто подобное я и ожидал. Но имелось и ещё кое-что, чего уж я точно не ждал и что привело меня в крайне возбуждённое состояния, хотя со стороны это определить было почти невозможно. Хотя это чудовище со своим ментальным даром, наверняка обратила внимание на мой эмоциональный всплеск.
Человек-гора смотрел сурово и презрительно. Лицо его казалось застывшей маской, на которой отсутствовало всякое выражение. Короче, вёл себя так, как, по мнению моих спутников, и надлежало вести себя главному боссу столь могущественной организации. И полковник, и Брюс даже не понимали, что триады не являются единой организацией.
Мои соратники, с увлечением расписывали китайцам все те преимущества, которые им сулит союз с нами. Джессика тоже время от времени подключалась к беседе. Всё это было одной большой ошибкой, включая присутствие с нашей стороны молодой женщины на переговорах. Но мои спутники этого не понимали.
Со стороны китайцев беседу вёл пожилой татуированный бандит, а молодой мужчина, оказавшийся, как я и предполагал, переводчиком, переводил на китайский для человека-горы, который не говорил на английском.
Старуха молча сверлила меня взглядом, и я постоянно испытывал на себе сильное ментальное давление с её стороны. Молодой мужчина в солнцезащитных очках рядом с ней сидел неподвижно и, казалось, не проявлял никакого интереса к беседе. Но я-то чувствовал, что он сильно напряжён и причиной этого напряжения был не кто иной, как ваш покорный слуга.
Старуха время от времени что-то бормотала, как бы про себя, ни к кому не обращаясь. Говорила она на древнекитайском языке гувэнь, думая, что её никто не понимает. Первая фраза, которую она произнесла, касалась меня:
– Этот парень, кажется, понимает наш язык, – имея в виду меня.
– Девушки опасны. Они могут перебить нашу охрану, – через некоторое время добавила она.
– Но парень гораздо опаснее. Скорее всего, он может убить даже Вас. Мой господин.
Фразы её падали как будто в пустоту, потому что на них никто не реагировал.
Переговоры постепенно заходили в тупик. Китайцы, по существу, просто насмехались над моими спутниками, хотя те этого не понимали.
Я же сидел неподвижно, с безразличным выражением лица и не принимал участия в беседе. Что сильно напрягало как моих партнёров, так и некоторых из участников переговоров с китайской стороны.
Как ни странно, первыми не выдержали китайцы.
– А что думает по поводу всего происходящего ваш русский друг? – кивнув на меня, с иронией поинтересовался пожилой бандит в европейском костюме
– Но, господин Бергер, австриец, – растерянно возразила Джессика.
Китаец укоризненно покачал головой и произнёс:
– Следует ли напоминать Вам, госпожа старую истину, что маленькая ложь, рождает большое недоверие. Нам прекрасно известно, кто ваш спутник.
Да где-то основательно течёт. И не факт, что информация утекла от американцев. Возможно, наши китайские друзья гораздо лучше осведомлены о наших делах в России, чем мы предполагали.
– Ну, хорошо. Вынуждена признать, что у наших русских партнёров, также есть свой интерес в этом деле. И они со своей стороны готовы сделать весьма интересные предложения, – призналась Джессика. Было видно, что она находится на грани отчаяния и не понимает моего пассивного поведения.
Пришлось и мне подключиться к делу.
– Прежде чем я озвучу свои предложения, нам хотелось бы понять, что думает о сложившейся ситуации Большой Брат. Не занято ли его сердце, и чисты ли его помыслы. Нет ли уже неких договорённостей с нашими врагами, что сделало бы наши дальнейшие переговоры бессмысленными, – и я выжидательно замолчал.
Переводчик перевёл на китайский. Человек-гора открыл было рот, но я резко поднял руку, останавливая его.
– При всём уважении, я обращался не к Вам, – и перевёл взгляд на неприметного мужчину в солнцезащитных очках.
Возникла немая сцена. Постепенно проступающее изумление на лицах моих спутников, и выражение чуть ли не священного ужаса, на лицах троих мужчин напротив. Надо отдать должное старухе, нервы у неё были просто стальные, на её лице не дрогнул ни один мускул.
Большой Брат, казалось, даже не услышал моих слов и некоторое время продолжал сидеть молча. Возникла пауза, которую некоторые могли бы назвать драматической. Сгустившаяся тишина была такой густой, что, казалось, что её можно резать ножом. Но у меня с нервами было всё в порядке, и я так же равнодушно глазел на мужчину напротив. Равнодушно и бесстрастно. Старуха фыркнула и проворчала в сторону Большого Брата:
– Я же говорила. Он крайне опасен. Правильно было бы убить их всех прямо сейчас. Или, по крайней мере, попытаться. Хотя я не уверена, что это вообще возможно. Однако, меня удивляет Ваше спокойствие, мой господин. Видимо, Вы знаете что-то, чего я не понимаю.
Мужчина заговорил, обращаясь ко мне по-китайски, но уже на современном наречии:
– Бывали раньше в Америке?
Я отрицательно покачал головой.
– Удивительная страна. Кстати, с крыши этого небоскрёба открывается изумительный вид на ночной город. Не хотите полюбоваться? – и не дожидаясь ответа, слегка прихрамывая на правую ногу, направился к выходу на открытую веранду.