Экспансия. Тетралогия
Шрифт:
— Какие еще гости? — ошарашено пробормотал Артем.
В глазах прапорщика таилась тщательно скрываемая усмешка.
— Те самые. Гости, ломающие кости… Вот когда надо будет заботиться о сохранности нижнего белья!
Тип Кириллу не понравился. Явно из тех, кто новобранцев за людей не считает. "А вы, наверное, большой специалист по нижнему белью?" — хотел спросить Кирилл. Но сдержался: связываться с прапором, да еще из старослужащих?… Нет уж, безбашенных у нас во взводе нет! Ржавые пистоны нам не требуются! Начинать службу с дисциплинарного ареста — в конце
Поэтому он ограничился пожатием плеч.
Возле туалетных кабинок уже образовались очереди.
— Шевелите кормой! — надрывался интерком. — На поле боя особенно не рассидишься! Дамы, не забывайте принимать ваши таблетки! Среди медиков Корпуса специалисты по деторождению не водятся. Беременных увольняют без выходного пособия. Аборты же вредны для ваших неокрепших организмов. Подумайте о своих будущих отпрысках.
— Не разоряйся, недоумок! — послышался певучий девичий голос. — Тебе один хрен ничего не перепадет, от тебя я отпрыска не заведу.
Говор был непривычно окающий.
Кругом заржали: новоиспеченные галакты солидаризировались с боевой подругой.
Со всех сторон неслось:
— Скорее бы в драку!
— Надерем монстрам задницы!
— Рога обломаем по локоть!
— Говорят, за каждого приконченного бонус идет к окладу. Чуть ли не полсотни кредиков!
— Ох, матушка-перематушка, счета пополним!
Энтузиазм новобранцев явно отдавал фальшью, за которой прятался самый обыкновенный стрём.
— Пополните, пополните! — пообещал давешний усатый прапор. — Если ваши собственные задницы уцелеют!
Тут Кирилл не выдержал:
— А что вы тут, собственно, очком играете? Среди нас салабонов нет! Мы из "Ледового рая".
И сразу вспомнил.
Есть салабон. С висючкой…
Прапор смерил его взглядом, в котором, кажется, пряталось вовсе не желание сцепиться.
— Я рад, — сказал он, — что к нам прибыло такое геройское подкрепление!
И скрылся в гальюне.
Артем наконец обнаружил Ксанку и бросился к ней. Кирилл с тоской посмотрел ему вслед. Везет некоторым: попадают служить вместе. А вот он, Кирилл, если и встретится когда-нибудь со Светланой, то это будет настоящее чудо. Ведь, по слухам, ограниченные бои в настоящее время идут уже минимум в пяти мирах, и даже если после лагеря Светлана попадет туда же, куда и Кирилл, не факт, что они встретятся: на планете может быть несколько районов боевых действий. К тому же, он, вполне возможно, попросту не доживет до встречи с нею. Знать бы наверняка, почему предстоящие бои называют ограниченными. Может, в них участвуют не все?…
От последней мысли, в которой не было ничего, кроме мутного стрема, он даже головой помотал.
Негоже так думать галакту, даже и новоиспеченному…
Подошла очередь. Кирилл заскочил в гальюн, споро совершил необходимые операции и освободил кабинку для следующего бойца. Давешний усач-прапор стоял неподалеку и, кажется, кого-то в толпе высматривал.
Откуда-то вынырнули Артем и Ксанка. Обрезок пропустил свою очередь, но толпа перед гальюнами уже рассасывалась, и ожидание ему предстояло недолгое. Когда Артем, наконец, скрылся в кабинке, Кирилл спросил Ксанку, смотревшую на него круглыми глазами:
— Ну как ты?
— Не писай на зенит, — ответила метелка привычным тоном, — не тот я… — Замолкла вдруг. И добавила чуть слышно: — Если честно, трясусь.
Кирилл понимающе кивнул: на душе у него страх все еще гонялся за ужасом. Как марсианские спутники…
Наверное, этот усатый паникер виноват.
Кирилл оглянулся в поисках прапора, но того уже съели, кости закопали и место захоронения позабыли.
Вновь ожил интерком:
— Внимание! Личному составу перевозимых подразделений закончить оправку! Приступить к получению вещевого довольствия!
Над головами новобранцев засияли триконки-указатели, и народ потянулся в соседний трюм, где разом распахнулись окошки каптерок, в каждом из которых сидело по копыту. Именно так на корпусном сленге называли каптенармусов.
Вновь образовались очереди, но продвигались здесь гораздо быстрее, чем возле гальюнов. Вскоре Кирилл уже стоял возле окна.
— Имя? — сказал на инлине копыто, седоватый дядька, на погонах которого красовались четыре старшинских снежинки. Правая сторона лица его была розовой, как у младенца. — Год рождения? Тренировочный лагерь?
— Кирилл Кентаринов, — сказал Кирилл, стараясь не смотреть на дядькину розовую кожу: по-видимому, ее недавно вырастили после обширного ожога. — Год рождения — тридцать восьмой. Марсианский лагерь "Ледовый рай".
Интересно, где так старшину обожгло. В танке, что ли, горел? Или в сбитом десантном боте?…
— А-а-а… Мы питомцы "Ледового рая"?… — Старшина глянул на Кирилла с некоторой долей интереса. Руки его, тоже розовые, продолжали прыгать по сенсор-клаве, как два неведомых зверька. — Как там Грибовой служит? Геморрой еще не одолел?
— Не одолел, — сказал осторожно Кирилл и усмехнулся, сообразив, что как вопрос, так и ответ, звучат весьма двусмысленно.
Он хотел добавить, что майор Грибовой служит начальником отдела пропаганды, но тут ему пришло в голову, что такое поведение может быть принято за раскрытие военной тайны. Кто его знает, этого розовокожего старшину? Может, он болтунов на дух не переносит? А сами-то старички, кстати, все друг про друга знают, как будто секретность и не для них. Вот и спросить бы: а откуда розовокожий вообще знает, что Грибовой на Марсе?…
Между тем копыто ввел информацию в контрольный блок шлема и трибэшника и опломбировал крышки блоков настройки. Грохнул снаряжение перед Кириллом:
— Забирай и отваливай, питомец!… Следующий!
Кирилл хотел было возмутиться такими манерами, но сдержался: в конце концов, старшина после ранения, и ему многое простительно. И неизвестно еще, как мы станем вести себя, обретя такую рожу!…
А интерком уже выдавал очередную команду:
— Внимание! Личному составу перевозимых подразделений надеть персональные тактические приборы!