Экспансия
Шрифт:
Анализировать это я не возьмусь. В наших краях через день проживания в чистом поле поверишь во все что угодно.
Надо думать, что вся «нехорошесть» таких мест вызвана не только воздействием Смотрящих на среду, но и еще какими-то факторами. Магнитные поля и их переплетения, выходы подземных газов, особенности освещения и преломления света, — достоверных факторов я не знаю и ничего не буду категорически утверждать. Ведь все это достаточно субъективно, а степень восприятия у всех людей разная. Что же, на то она и тайна.
Но
— Юра, тебе не кажется, что справа кто-то смотрит нам в спину?
Проклятье, я тоже это почувствовал! Резко, неожиданно, с какой-то падающей на плечи тяжестью… Злой взгляд чужого, какого-то неземного существа. Помню, что стремительно появилась мысль схватиться за ствол, благо в них недостатка не было, но все вышло совершенно иначе. Демченко неожиданно рявкнул, мы снялись и драпанули.
У мужиков, как я понял, даже некая карта есть с такими отметками.
Но они ее никогда и никому не показывают, даже мне.
Ходоков в анклаве более чем достаточно.
Случаев, подобных тому, что упомянул, вы при желании наслушаетесь вдосталь — посидите вечерком в «Гаване», когда охотники собираются в Посаде на сдачу шкур. Аналогичных баек, повествующих о некой мистической причинно-следственной связи, можно услышать очень много. Воспринимать их можно по-разному — это личное дело каждого. Материального объяснения подобным феноменам такой локальной «нехорошести» не существует, но здесь, в диких краях, все попытки объяснения вторичны и быстро меркнут в сравнении с простейшей житейской целесообразностью, правилами самосохранения, выверенным личным и чужим печальным опытом.
Обычно бывает так: шутливую историю полевой человек и рассказывает вам с юмором, уловимой пренебрежительностью — мол, сами понимаете… байка! — помогая себе в изложении тональностью, мимикой и акцентами. Иногда за внешней юмористичностью рассказчика кроется смущение: все равно ведь не поверят. Но порой интереснейший рассказ из разряда явных небылиц повествуется спокойно, вдумчиво и на удивление серьезно, невзирая на мистичность или запредельную неправдоподобность сюжета. Это происходит в тех случаях, когда какой-нибудь охотник с Кордона, человек опытный, проживший в отрыве от цивилизации достаточно долго, научается видеть в череде происходящих с ним событий нечто важное, веское, пусть и необъяснимое. И совсем не обязательно, чтобы в рассказе присутствовал напористый драматизм или тем более трагедия. Нет, слушаешь — вроде бы обычные ситуации…
А цепляет. Серьезностью восприятия цепляет.
Ладно, хватит об этом, вот уже и девушки из бани вышли, кинулись накрывать на стол.
— Юрка, — кто-то тронул меня за плечо.
Я вздрогнул.
— О чем задумался? — спросил Вальтер на почти уже нормальном русском, продолжая медленно накручивать вертел. — Держи, — отрезал кусок, — вижу, ты есть голодный.
— А? Да так… Если честно, о мистическом.
Немец внимательно посмотрел на меня:
— Природа заставляет думать о мистике? Я правильно сказал?
— Почти.
— Когда мы с Эрихом бродили в лесах на северном берегу Шпрее, нашли одно такое, странное место… Расскажу тебе, но потом. Сегодня праздник.
— Правильно, сегодня лучше не стоит, — поежился я…
Как выяснилось, пока мы с Вальтером возились у жаровни, пока я размышлял о странном, народ уже собрался в избе, все ждут жареного порося. Ну кроме Монгола с Дядей Сэмом. Уже стемнело, хозяин активировал четыре датчика движения, установленных в глубине леса по краям поляны.
Точно, все уже собрались. Девчата, правда, откатили в сторону, им наши базары поперек горла, там свои интересы. На столе всякое-разное, основное спасибо Павидле и Вкусной Марте. Спиртное мы покупали в гославке, но еще и самогончику из Медового припасли. Основная масса поздравила Серегу в замке, тут — близкие люди.
Пш-шш…
— «Демон» — «Маккене».
Шериф прорезался!
— Серега, бери трубу!
Пш-шш.
— «Демон» — «Маккене».
— В канале, Петя, ты где?
— Подъезжаем. Я с Гонтой. Дугин сказал, что выберется чуть попозже.
— Да ты что! Гриша из Берлина прикатил? Здорово! На чем вы?
Так, глядишь, и Сотников надумает заявиться. Уж больно добрая компания склеивается на точке. Правильно сталкеры решили праздновать днюху на турбазе, а не в кабаке: тут круче.
— Как на чем, на «Урале» моем. Гриша в коляске трясется, автомат по зубам колотит. Ребята, мы тут не заблудимся в дебрях?
Шутит шериф. Чтобы он заблудился…
Гоблин вскочил с места, махнул рукой, Эрих с ним. Серега понимающе глянул, кивнул.
— Петя, сейчас вас встретят, мужики на пикапе выдвигаются.
— Добро.
— Давай, ждем.
Ну все, сейчас тут начнется отжиг с танцами.
Придется идти назад, греть порося дальше, чтобы с первых тостов под горячее все начать взрыв местности — грядет страшная русская гульба. Обреченно махнул Вальтеру — мол, сейчас подтянусь. Сел, незаметно придвигая к себе некоторые тарелки: хоть чуть-чуть, сколько же можно ждать!
— Юра, Вальтер, вы пока намахните по малой. Не торопитесь.
— Ага, Валя, давай вмажем да двинем к жаровне.
— Юр, может, с собой возьмем?
Адаптировался немец, молодца.
Я сидел, торопливо закидывая в себя закуски, и слушал край текущего разговора. Демченко пояснял Дяде Сэму, а тот с наслаждением впитывал последние слухи. Самуил Семенович, в силу своей должности, один из самых осведомленных людей анклава — чего только не наслушается, разные люди здесь бывают.