Экспедиция. Туда, но не обратно
Шрифт:
Громкий рев рога, заглушает и звуки боя, и стоны раненых, побуждая обратить на себя внимание. Все викинги, что еще могли передвигаться, пятятся назад. Некоторые из них получают арбалетный болт в спину, но большинству врагам не мешают покинуть место побоища. Песок на поляне становится алым и размягчается, обильно удобренный кровью.
— Пи… — прорычал ругательство тяжело дышащий Большой.
Он так же был ранен, сулица врага вскользь прошла по правому бедру, но не чувствовал боли от раны, но сокрушался от увиденного. Поляна была услана не только врагами, но и союзниками. Алик убит, Костя получил ранение и срочно нуждается в обработке раны, или истечет кровью, Шишон… нет, вроде бы шевелится и пытается
— Стена щитов! — кричат Карп с Волькомиром, а Большой с Рыгором затаскивают парней за построение, чтобы попробовать хоть кому помочь, вовремя перевязать рану и спасти жизнь.
Противник так же не спешит возобновить боевые действия, отступив на шестьдесят-семьдесят метров, у них потери в количестве больше. А в отряде Лесьяра остался только он и еще два родича, все в разных степенях ранены. И уходить у дреговича нет и мысли, ему теперь одна дорога — погибнуть на поле боя, иначе не сможет смотреть в глаза старейшинам, своим женам, сыновьям.
— Поединок три на три! — кричит все тот же голос из-за стены щитов врага.
Это был Торгейр, спрятавшийся за своими воинами и теперь судорожно думающий, как поправить свой авторитет. Сейчас, пока бой еще не закончен, никто разбираться не станет, почему ярл не был впереди воинов и не успел к сражению с непокорными словенами. И то, что Торгейр оказался и сам под ударом, никого не волнует. Да, предводитель отряда устремился, пусть и не в первых рядах, в атаку, но сразу же почувствовал угрозу сзади. Развернувшись, Торгейр успел принять стрелу на щит и устремится на предателя Акке, который неожиданно оказал активное сопротивление и был не без усилий, оглушен щитом. Торгейр не убил предателя, он очень жаждал сделать его смерть наиболее мучительной и точно без меча в руках, чтобы по ошибке, а боги могут ошибаться, Акке не попал в валгаллу.
— Что он хочет? — перевязывая молодого воина кривича, который получил неглубокое ранение в левый бок, спросил Большой.
— Боя троя, а трое, — ответил Волькомир, знающий свейское наречие, потом на том же скандинавском языке обратился к оппоненту, выясняя условия поединка.
Торгейр ужаснулся, когда понял с чем он остался после этой схватки со словенами. Викинг считал, что нападение будет обычной прогулкой, неожиданность, отвлечение словен на отряд Лесьяра и неотвратимый натиск опытнейших воинов. Ничего не могло было противостоять плану Торгейра, с чем согласились и его десятники. «Это хорошо, что я разделил с ними ответственность» — подумал предводитель отряда.
Торгейр понимал, что очередная атака будет последней и плевать, сколько воинов врага он и его люди убьют, отряд просто перестанет существовать и это при хорошей добыче в походе конунгу Хельги. Да и хотел еще Торгейр пограбить этих диких и глупых дреговичей, которые стали помогать ему, но сами ослабли. Поэтому, чтобы и сохранить остатки отряда и чтобы восстановить свою подмоченную репутацию, нужен поединок. Выходить против того же Волькомира один на один, опасно, кривич знал все или многие хитрости Торгейра, в последнем тренировочном поединке в стане Хельги, словенин почти одолел викинга. И сейчас это была лотерея с большим риском. А вот три на три, а Торгейр видел, что еще два лучших воина его отряда боеспособны, можно. Это были великие воины, которых опасался и сам предводитель, они главные претенденты на лидерство после знатного по происхождению Торгейра.
— Что думаешь, Рыгор? — спросил Большой сидящего раненого товарища, когда моховец упал, по нему серьезно потоптались, возможно, сломали пару ребер, но в сравнении с другими, ничего страшного.
— Волькомир предлагает тебя и Степана? — спросил Рыгор, осматривая своего товарища. — Но ты ранен.
— Да, можно было Карпа, но тот ранен сильнее — плечо и левая нога, —
— Большой, клич, Бушуя, отхожу я, — прохрипел Бранко и Рыгор, посмотрев на умирающего, покачал головой «не жилец».
Бушуй был без единой царапины после боя, во многом именно потому, что его опекал многоопытный, но уже не такой быстрый, как в лучшие годы, Бранко. Они были из одной общины и старый воин часто опекал Бушуя больше других, учил и охоте и бою, в этом была своя тайна, которую знал только Бранко.
— Живи, ты сын мой, — на последней воле хоть что-то сказать перед смертью, прохрипел Бранко, как только увидел склонившегося над собой сына.
Да, это был его грех, очень красивая была мать Бушуя, давно уже покинувшая этот мир. Горислава не любила Бранко, но тот сходил с ума от красоты некогда богатого купца в Новгороде, который был на стороне восстания Вадима и был казнен. Мужем же Гориславы был ближний друг Бранко, умерший на охоте шесть лет назад. Когда Бранко совершил насилие над Гориславой, хотел жениться на ней, вызвать на поединок своего же друга, но многомудрая и еще более красивая женщина расценила иначе — она никому ничего не сказала. Когда же родился Бушуй, то Бранко сразу понял, что это его сын, тем более родинки на правых руках отца и сына были одинаковы.
— Давай, парень, битва не закончилась! — Большой похлопал по плечу парня, по щекам которого текли слезы. — А я отомщу, обязательно отомщу. Рыгор, дайка пармидола уколоть из твоих запасов, чтобы нога работала.
Пока происходила сцена прощания Бранко со своим сыном Бушуем, Волькомир торговался с Торгейром о условиях.
Согласились на следующем. Если побеждает Торгейр, то все имущество, кроме одного драккара, и какого именно, решать викингу, так как один из его кораблей был хуже словенских, достается победившим. Оружие так же достается остаткам дружины Торгейра, за малым исключением для самозащиты, но без каких-либо броней.
Если же проигрывает Торгейр, а тот, было, понятно, даже не рассматривает такой вариант, то условия схожи, за исключением того, что славгородцам достанется две трети добычи викингов, чтобы оставшиеся в живых смогли добраться до Полотеска не с пустыми руками.
На бой Большой, Волькомир и Степан выходили с суровой решительностью. Большой сильно беспокоился за сына своего товарища, Рог младший, здраво рассудив, попросил не опекать его в бою, чтобы не мешать и не ослаблять всю группу.
Напротив славгородцев стояли два «гнома» — низкорослых мужиков лет под сорок, с огромными плечами и лицами сплошь во шрамах. Третьим же был достаточно высокий для людей этого времени молодой мужчина, он то и имел самую цельную кольчугу, шлем, был практически не вымазанным в крови, в отличие от всех других бойцов.
Когда поединщики произнесли клятву богам, образовался круг, наполовину из викингов и частью воинов Славграда.
Тактика, которую выбрали ведущие Велькомиром бойцы была рассчитана на присутствие в группе огромного Большого, который возвышался над противником на голову, а то и на две. Принцип многих подобных поединков заключается в быстром натиске, ударе по щиту, если противник среагирует, поломку щита и новый круг подобных действий. Вот и должен был Большой сломать эти щиты.
Оказалось, что не так все просто, противники, грамотно и профессионально амортизировали мощные взмахи секиры по их щитам, чуть пропуская по умбону инерцию ударов. Однако, в таких действиях противника увидел «окно возможностей» Степан. Фехтовальщик провернул финт, который больше подходил для рапиры или шпаги, но был крайне сложным в сабельном исполнении, однако клинок попадаца самым кончиком, но добрался до бедра одного из «гномов», подрезая тому артерию. Теперь дело времени, противник умирает, но способен сражаться.