Экспедиция. Туда, но не обратно
Шрифт:
— Эй, мужик, все нормально? — как-то опасливо спросил Витек, расположившийся рядом с Игорем.
— Да! — выжал из себя бывший, хотя бывших не бывает, боец ГРУ.
Игорь взял себя в руки и рассмотрел молодежь в автобусе, зацепившись взглядом за того самого «рохлю», которого приметил ранее, когда он нес мешок с макаронами на погрузку. Парень не подвергся всеобщей эйфории и просто читал. Да, он достал откуда-то книгу и, явно неудобно расположившись, стал читать.
В целом, в автобусе преобладали пассажиры женского рода, именно сюда присели девушки-филологи со своей сопровождающей, которую очень навязчиво звали другие молодые преподаватели-историки с собой, но она нашла
— Лидия Владимировна, позволено ли мне будет исполнить песню? — наигранно саркастично спросил Витек у активистки-Лиды, перехватывая удобно гитару.
— Только коллективные, Витя, и думай, что именно поешь, — Лида погрозила гитаристу кулаком.
Девушка сидела на самом комфортном месте рядом с водителем. Даже преподавательнице-филологу пришлось ютиться с двумя девушками на двухместном диванчике.
— О’кей, — провозгласил Витек и завел песню. — Вот они денечки, наступила летняя пора, испорчены зачетки, да и в экспедицию пора. Вещи собираем, время фляги водкой наполнять, круто погуляем, все равно не хватит. Твою мать!
— Виктор, прекрати, — попыталась урезонить парня Лида, но того несло…
— Вечером в палатках раздается лишь стаканов звон. Килька и тушенка — основной вечерний рацион. И посты охраны комары минуют стороной. Мощным перегаром всех сразит охраны плотный строй, — увлекся исполнитель, а его песню робко, с оглядкой на единственную преподавательницу в автобусе, стала подпевать часть студентов.
— Да пойте, уже, историки, я никому не скажу о вашем творчестве, — смеясь от текста песни, сказала сопровождающая филологов, чем только раззадорила студентов и уже большая часть автобуса орали слова из студенческого фольклора. Пожилой водитель одобрительно улыбался, такое творчество было ему близко.
— Гоблины в деревне не умеют водку так бухать, как студент истфака. Здравствуй, милый Мохов, твою мать… — экспрессивно пел Витек.
Да, мы ехали в Мохов — деревню в семи километрах от маленького районного города Лоев Гомельской области БССР. Именно там находился уникальный археологический комплекс конца X — начала XI века, как и ряд памятников бронзового века и даже неолита. Уже три года именно сюда ездят историки-практиканты на раскопки, и находки поражают. Это и уникальные славянские захоронения, и некие курганы представителей северных культур, может и тех самых викингов. Комплекс кроме курганного могильника включал огромной площади поселение, предполагаемую пристань, которую пока так и не локализовали. Этот памятник почти вплотную подходит к озеру, которое в свою очередь соединено протоками с Днепром, как раз в месте, где в него впадает река Сож. Уникальное, красивое место. Игорь был здесь с Анной Кондратьевной весной, когда подготовка к большой экспедиции вошла в финальную фазу.
— Так, выпьем за гуляющих, за ничего не знающих и сессию сдающих наобум. Так выпьем за гуляющих, за ничего не знающих, историков студентов ГГУ… — уже пел припев очередной песни Витек, а Лида прикрыла руками уши и даже закрыла глаза.
Песни понравились Игорю. Он знал, что такое армейский юмор, и догадывался о студенческом, но впервые видел и слышал проявление подобного творчества, людей с высшим образованием, пусть еще только получаемого. Многие историки пробивались и по партийной линии и служили в милиции, в идеологических отделах на предприятиях. И вот эти будущие идеологи СССР сейчас исполняют творчество на грани приличия и продолжают провокационные песни с политическим подтекстом — Витек самозабвенно исполнял «Перемен» популярного ныне певца Виктора Цоя и его группы «Кино». Песня была условно разрешена к исполнению, тем более во времена гласности. Каких именно перемен требуют «наши сердца» было не сложно догадаться.
— А ты чего не поешь? — к Игорю подползла, а иначе передвижение поверх по горе вещей и не назовешь, незнакомая девушка.
В принципе, Игорю было проще назвать тех с десяток студентов, которых он знал, в числе их эта девчонка не значилась. Парень был единственным заочником, который отправился в экспедицию, удачно подгадав с отпуском на производстве. И знал он только тех, с кем удалось познакомиться на трех общих собраниях в процессе организации экспедиции, да и во время выезда на место предполагаемой экспедиции весной.
— Так я слов не знаю, — ответил Игорь, мельком взглянув на нарушительницу его личного пространства.
— А… — философски произнесла девушка, как будто в лаконичном ответе парня было много смысла.
Симпатичная девчонка, девушкой Игорь ее не воспринял. Еще детские черты лица, наивные, но любознательные глаза. И все, больше ничего и сказать, если только не считать двух косичек русых волос.
— А ты на каком курсе учишься, а то выглядишь взрослым? — спросила назойливая собеседница.
Слух парня зацепился за слово «взрослым» и это окончательно расставило все приоритеты. Игорь стал уже думать, как отвязаться от девочки, но грубить не хотел и собирался ответить вежливо, однако, в разговор вклинилась Лида:
— Он перешел на второй курс заочного отделения, а сам работает на заводе. А еще служил в Афганистане и мастер спорта.
— Ты мое личное дело читала? — удивился Игорь.
Лида замялась и немного съёжилась. Голос парня был металлическим. Игорю не понравилась такая назойливость и излишний интерес со стороны комсомолки, по сути чужого человека, так как до сегодняшнего дня у них была лишь одна встреча, когда парень поехал в разведку на будущее место раскопок. У Игоря был свой автомобиль — «шестерка», и его вместе с личным транспортом использовали в научных и организационных целях при подготовке к выезду. Но машина сейчас у отца, который занялся очередным ее ремонтом с мужиками в гараже, так как папочка Светы Кручининой требует немалых денег за малую работу, да и записываться на СТО простым советским гражданам нужно за месяц.
— Молодежь, сейчас будет трясти, — громко провозгласил водитель автобуса и поймал первую яму на дороге, подтверждая делом свои слова.
— Мы уже в деревне, вот поворот направо, там школа и магазин, в школе могут проводить танцы, особенно, если мы об этом попросим, — стала «исполнять» экскурсовода Лида, уходя от ответа на неудобный вопрос о ее всезнайстве об Игоре.
Кирпичное здание мало походило на школу, ну или на очень маленькую, кабинетов на пятнадцать, не больше, и еще либо актовый зал, либо спортивный, что-то одно могло поместиться в небольшом здании, правда, к нему были какие-то пристройки.
Магазин так же не производил особого впечатления, обычный небольшого размера дом, но возле его была прямо таки очередь из грузовых машин с надписями и «хлеб» и «мясо», было видно, что разгружают ящики с колбасой и молочными продуктами. Даже водитель автобуса чуть ли не остановился напротив такой нереалистичной для советского общества и государства картины, позволив и студентам рассмотреть в подробностях разгружаемый товар. Игорь был уверен, что на обратном пути извозчик обязательно остановится, и, если, конечно, магазин будет открыт, оставит все имеющиеся деньги тут, в глухой деревне, на радость жене, закупившись дефицитом.