Эксперимент «Ангел»
Шрифт:
— Откуда они про нас узнали? Откуда им стало известно, что мы здесь? — шепчет Газман. — Они что, деревья инспектируют?
Женщина в полицейской форме повторяет в мегафон:
— Лазать по деревьям Центрального парка противозаконно! Немедленно слезайте!
Придется слезать. Медленно и неуклюже, с ветки на ветку, как все нормальные дети. А ведь легко могли бы спрыгнуть — что нам какие-то сорок футов. Нет, ломай теперь комедию.
— Значит так, — определяю я план действий. — Спускаемся. Старайтесь себя не выдать. Делайте все, как обыкновенные люди.
Все кивают. Первым слезает Клык. За ним Игги, осторожно нащупывая ногой каждую ветку. Ангел спускается следом, потом Надж и Газман. Я ступаю на землю последней.
— Вы что, слепые? Всюду в парке знаки стоят: «Лазать по деревьям запрещено!» Или читать разучились? — с важным видом начинает свою нотацию один из полицейских. А мы тем временем медленно отступаем едва заметными полушагами.
— Вы, кажется, сбежали? От родителей? Из школы? — допытывается женщина-полицейский. — Мы вас сейчас в полицию отведем. Позвоните оттуда родителям или там родственникам каким…
— Э-э-э… господа полицейские, с родителями, видите ли, может быть некоторая проблема.
Тут подъехала новая машина, и из нее во всеоружии выкатились еще двое полицейских. Зажужжали переговорные устройства. Пока тот, который читал нам нотацию, переговаривался с вновь прибывшим подкреплением, я тихо скомандовала:
— Бежим! — Мы кинулись врассыпную, только пятки засверкали.
— Селеста! — вскрикнула Ангел и бросилась назад поднимать оброненного медвежонка. Двое полицейских кинулись ей наперерез.
— Нет! Назад! — ору я и, вцепившись в нее, тащу за собой. Она упирается, стараясь вырваться. Хватаю ее на руки и улепетываю во все лопатки. Поравнявшись с Клыком, перекидываю Ангела ему на плечи.
Короткий взгляд назад — женщина полицейский подобрала Селесту и глазеет нам вслед. Позади нее двое других прыгнули в машину. Я уже почти свернула за угол, но на секунду встала как вкопанная. Длинный коп смотрит на меня из-за стекла второй тачки. Это Джеб! Или, может, не он? Встряхнувшись, бросаюсь прочь догонять своих.
— Селеста, — отчаянно кричит Ангел у Клыка на плечах. — Селеста!
Голос у нее исполнен такого горя, что у меня разрывается сердце. Но что тут поделать. Выбор прост: или она, или ее кукла. Вернуть ей медвежонка невозможно. Даже если она никогда меня не простит, я все равно приняла правильное решение.
— Мы тебе нового купим, — искренне обещаю я ей и, задыхаясь, несусь вслед за Клыком.
— Не нужен мне другой, — всхлипывает она. Руки ее обнимают Клыка за шею, и она горько плачет.
— Лохи отстали? — спрашивает через плечо Газман.
Оборачиваюсь на бегу. Две полицейские тачки, завывая сиренами и включив мигалки, лавируют в потоке машин.
— Не отстали, пошевеливайся! — и, пригнув голову, набираю скорость.
Никогда не видать нам свободы. Никогда не жить в безопасности. Видно, нам теперь до конца жизни удирать да прятаться.
Забираем от парка на юго-восток в надежде раствориться в запрудившей улицы неиссякаемой нью-йоркской толпе.
Клык поставил Ангела на ноги. Ее чумазое личико исполосовано дорожками слез, но она послушно бежит с ним рядом. От потери Селесты мне по-настоящему тошно. Игги едва касается меня рукой и несется со мной след в след. Он отлично держится рядом, словно слепота ему не помеха. Иногда в нее даже трудно поверить. Пересекаем Пятьдесят четвертую улицу. Копы не отстают.
— Давайте через универмаг, а там выйдем с заднего хода, — предлагает Клык.
Господи, вот бы взлететь! Оставить позади всю эту суету, шум, толпу, погоню, ирейзеров, полицейских. Подняться в небо, голубое-голубое. Глотнуть свободы… Меня так и подмывает открыть крылья, раскинуть их во весь размах, поймать в них ветер и солнце!
Мечты, мечты… И я соглашаюсь:
— Давайте. Держим на восток, к Пятьдесят второй улице.
Резко виляем с тротуара. Как Клык и предсказывал, через универмаг можно пройти насквозь. Ура! И еще раз ура! Улица, на которую мы вылетаем на другой его стороне, с односторонним движением. Чтобы сюда попасть, лохам предстоит немалый объезд.
Кабы только прежде, чем они сюда доберутся, найти какой-нибудь безопасный приют…
— Что это? — показывает вперед Надж.
С разбегу торможу так круто, что меня заносит. Прямо как в мультфильмах. Перед нами огромное, серого камня здание. Высоченное, но совсем не похожее на небоскребы. Оно взмывает вверх изысканно разукрашенными остроконечными шпилями. Словно причудливые серые каменные кристаллы прорастают тонкими иголками и тянутся к небу. Посередине три арки, две небольшие по краям и самая широкая — главный вход — в центре.
— Это музей? — любопытствует Газзи.
Надписи при входе гласят: собор Святого Патрика.
— Нет, это церковь.
— Церковь! Вот здорово! Я никогда в жизни не была в церкви! — возбужденно восклицает Надж. — Пошли, сходим!
Не напомнить ли ей, что мы спасаемся от погони, а не совершаем туристическое путешествие по достопримечательностям Нью-Йорка! Но я еще и рта раскрыть не успела, а Клык шепчет мне в ухо:
— Пристанище.
Вспоминаю, что в стародавние времена люди укрывались в церквях от войн, вражеских набегов и от всяких опасностей. С оружием вход был туда заказан. Солдат не пускали. А полицейских? Исторических, возможно, и не пускали. А современным — пожалуйста.
Ну и пусть пускают. Собор большой, и туристов полно. Так что спрятаться там вполне можно.
В среднюю арку течет нескончаемый поток людей. Встраиваемся в очередь на вход и сливаемся с толпой. Внутри прохладно и пахнет стариной, как-то особенно, по-церковному, как-то… благодатно.
Толпа спонтанно разделяется на две группы. Одни стоят в стороне в ожидании экскурсовода. Другие сами по себе болтаются вдоль стен и проходов, глазеют по сторонам, читают таблички и взятые при входе листочки с информацией.