Эксперимент. Предчувствие надежды
Шрифт:
– Так и сидит за компьютером все время?
– Да, мам, все по-прежнему. Я даже не могу зайти к ней на страницу, узнать, чем она там вообще занимается, видимо, имя вымышленное взяла при регистрации. Многие дети сейчас так делают, чтобы от родителей скрыться. – Ольга глубоко вздохнула. – Но больше всего меня расстраивает то, что все ее мысли вертятся вокруг новых нарядов, она готова целыми днями переодеваться, позировать и фотографировать сама себя. Фотоаппарат мы с Игорем у нее уже отняли, но телефон-то при ней остался. Наверное, придется его заменить на какой-нибудь совсем простой, чтобы без камеры был. Интересно, такие еще продаются?
Наталья Ивановна покачала головой, налила дочери кофе и занялась тестом.
***
Вика проснулась около одиннадцати часов утра. Раскрыла шторы, посмотрела в окно на снежные сугробы и начала прикидывать в уме различные варианты фотографий на фоне такого количества снега. Она подумала, что на белом будет отлично смотреться какой-нибудь яркий цвет. Жаль, красный пуховик остался в московской квартире. «Так, так, так, что мы имеем? А имеем мы светло-серую норковую шубку. Плохо. Ну и что же делать? Нужно порыться в бабушкином гардеробе. Придется спускаться, она, наверняка на кухне или в гостиной».
Викина комната располагалась на втором этаже. Девочка любила гостить у бабушки: во-первых, никто не зудел над ухом и не делал замечания по поводу «посиделок за компьютером»; во-вторых, бабушка исполняла практически все ее желания; в-третьих, обстановка дома была очень красивой и фотографии получались просто шикарные. Что стоили только одни кованые перила с металлическими цветами и виноградом! Единственная проблема – установка фотоаппарата и выбор ракурса. «Как было бы замечательно, если бы бабушка умела профессионально фотографировать! Я бы все лайки собрала, еще и в конкурсах побеждала бы!», – думала Вика, спускаясь по лестнице на первый этаж.
Бабушка с мамой сидели на кухне и тихо разговаривали. В центре стола Вика увидела блюдо с булочками, к ним-то она и направилась в первую очередь.
– Всем привет! Что притихли? Не подслушиваю я, успокойтесь. – Вика взяла в руку булочку, демонстративно откусила и показала ее женщинам, – вот, видите, я вообще на запах пришла.
– Вика, садись за стол, поешь нормально, манную кашу тебе сварила, ты же ее любишь? – Наталья Ивановна встала из-за стола.
– Да ладно тебе, ба! Я в комнате поем, давай сюда кашу.
Вика не решилась при маме поговорить с бабушкой об одежде, во избежание скандала. Каждый раз, когда речь заходит о фотографиях, мама начинает ругать Вику за то, что у нее на уме больше ничего нет, только интернет и самолюбование. Говорит, что красивая внешность – не главное в человеке, вспоминает поговорку: «Встречают по одежке, а провожают по уму». И ведь не поспоришь. А внешность у Вики и в самом деле красивая: пышные вьющиеся каштановые волосы, остриженные каскадом, длиной до плеч, крупные глаза редкого зеленого оттенка, озорная улыбка с ямочками на щеках, мелкие веснушки на носу и красивая фигура. В целом, благодаря невысокому росту, девочка выглядела миниатюрной куколкой. Но тяжелый характер и резкость в общении, иногда граничащая с грубостью, не красили юную красавицу. С отцом у Вики нейтралитет: он не трогает ее, она не трогает его, а вот с мамой дела обстоят сложнее. Постоянные упреки, нравоучения и вопросы с ее стороны раздражают Вику. Каждый раз, когда мама заходит к ней в комнату и начинает допытываться, чем та занята, или собирается обсудить планы на будущее, происходит ссора. Вика никак не может понять, зачем мама интересуется ее увлечениями. Зачем ей знать, какая профессия Вику больше всего привлекает? Ведь и так ясно, что будущее Вики давно решено. Но даже, если предположить, что выбор у Вики есть, девочка все равно не знает, где можно применить ее увлечения. Сложно определиться, когда навыков подходящих нет. Например, имея художественный вкус, но, не умея рисовать, человек не станет дизайнером, так же, имея способности к режиссуре, но изучая химию и латынь, никогда не станешь режиссером. И актером не станешь. И вообще, увлечение и умение – вещи разные. Так уж вышло, что ничему Вика за свою жизнь не научилась, не посещала в детстве никаких секций и кружков. Она не умеет петь и танцевать, не понимает геометрию и черчение. Она плохо учится в школе. Все это посеяло в Вике чувство ущербности, которое не дает ей покоя, но она никому не признается в этом. Потому что стыдно. Ей стыдно перед родителями, что у них такая бездарная дочь.
Ольга злится на Вику и считает ее неуправляемым ребенком, а Вика в последнее время старается избегать лишних ссор, именно поэтому разговор с бабушкой о красном наряде придется отложить.
– Никаких комнат, садись за стол. – Строго сказала Ольга. И тихо добавила: – Поговорить надо.
Вика заметила в маминых глазах грусть, пожалела ее в душе, спорить не стала, взяла у бабушки из рук тарелку с кашей и села за стол рядом с мамой.
Ольга посмотрела на Наталью Ивановну, увидела поддержку в ее глазах и начала тяжелый разговор:
– Вика, ты знаешь, по какой причине мы уехали из дома, поэтому должна понять, что я туда точно не вернусь.
– Знаю. – Вика кивнула. – И понимаю.
Расстройство Ольги сменилось раздражением, ей не понравился тон дочери, показывающий ее безразличное отношение к ситуации. Но решила не делать замечаний, просто продолжила:
– Ты девочка взрослая, я должна тебя спросить, ты останешься здесь, со мной и бабушкой или уедешь в Москву к отцу? Только учти, если останешься с нами, придется менять школу.
Вика с вызовом посмотрела матери в глаза:
– А ты хочешь, чтобы я осталась или уехала?
Ольга удивилась, это отразилось на ее лице.
– Что за вопрос?! Конечно, я, как и любая нормальная мать, люблю тебя, своего ребенка, и хочу, чтобы ты жила со мной. Но, как я уже сказала, в этом случае придется учиться в другой школе, с другими детьми, с новыми учителями. Тебя это сильно пугает или вообще не имеет значения?
Вика опустила взгляд.
– Вообще не имеет значения. Останусь с вами.
– Спасибо, родная. – Оля встретилась взглядом с Натальей Ивановной, та счастливо улыбалась.
Вика, после таких ласковых слов, почувствовала себя неловко. Наскоро доела кашу, выпила чай и, не сказав ни слова, ушла в свою комнату.
Ольга принялась мыть посуду.
– Оль, скажи, пожалуйста, ваши отношения с Викой испортились до того, как она увлеклась компьютером, или после? – задала вопрос Наталья Ивановна.
– Точно не помню. Никогда не связывала наши отношения с социальными сетями. Знаю одно, – Вика злится, когда я касаюсь темы ее будущего. Она вообще не задумывается, чем будет заниматься после школы. – Ольга поджала губы и нахмурилась, было видно, что ей неприятно вспоминать ссоры с дочерью.
– А ты никогда не думала обратиться к психологу?
Ольга удивилась вопросу, ведь именно Наталья Ивановна всегда считала психологов шарлатанами и смеялась над теми людьми, которые не могли помочь себе сами.
– Ты что, мам, – Ольга повернулась и взглянула на Наталью Ивановну, – как я расскажу совершенно чужому человеку о том, что у меня с дочкой нет взаимопонимания? Это же стыдно! – Оля выключила воду и вытерла руки о полотенце, – Ты думаешь, психологи не понимают, что всегда виновата мать в том, что не смогла найти к ребенку подход? Конечно, они так не скажут мне, но подумают. Нет, ни за что не признаюсь в своем бессилии.