Экспериментальный полет
Шрифт:
— Пустынно… — в недоумении произнес Парнишкин, буквально прилипнув к картинкам на мониторах. И действительно, вокруг «Ассоциативного» не было не единого движения. Только располагавшиеся по периметру площадки деревья лениво покачивали на ветру своими ветвями. — Ни единого человека… Ведь это же Контакт! Почему нас никто не встречает?
— Потому что, во-первых, «человека» — слишком громко, скорее «существа», — отозвался сзади Сандро. — А во-вторых, тебе было сказано, что это — «карантинная зона». Так что не удивлюсь, если они нас отсюда не так-то вот просто и выпустят.
— Точно,
— А что, страшно?
— Честно? Не очень, но и приятного в этом маловато.
Прошло время, на взлетной площадке было все также тихо. Ни единого движения. Пока вокруг «Ассоциативного» не образовалась фосфоресцирующая синим окружность. Будто выдвигающаяся из ниоткуда цилиндрическая штора взметнулась вверх в мгновение отгородив корабль от окружающего мира.
Это было очень похоже на ту фиолетовую шаровую молнию, которая уже охватывала звездолет неделю назад, только сейчас это продолжалось несколько дольше. Наконец синяя волна схлынула, пропал цилиндр, а с ним и окружность на площадке.
— Проверяют… — выдохнул пытавшийся не дышать все это время Сандро.
— Внимание, — сами собой ожили динамики корабля. — Карантинный период составляет четверо суток по времени Терра-два.
Как и прошлый раз, сообщение было продублировано еще дважды, затем бортовая связь отключилась.
— Что делать будем, командир?
— Экипажу отдыхать и готовиться. Вахты на центральном посту продолжать согласно графика. Навигационной группе заложить в бортовой компьютер программу для экстренного старта, — металлически отчеканил Лорри.
— Ишь, раскомандовался, — недовольно пробурчал Бойо уже начиная набирать на пульте первые данные для взлета.
Глава 13
Потянулись тягучие сто шесть часов карантинного периода. Скука с добавлением изрядной толики тревоги, вызванной неопределенностью нахождения в полностью изолированном от внешнего мира звездолете, когда не работает ни один из возможных выходов. Главный пассажирский портал, главный и дублирующий грузовые порталы и даже шлюзы аварийного выхода — все блокировано. И, как не пытались Альберт с Серегой обойти хитроумные закладки местных, у них это не получалось. В тихой борьбе компьютерных умов земляне явно проигрывали.
Каждый раз принимая дежурство Бойо специально проходил по всем этим точкам — безрезультатно. Одно радовало: времени на акклиматизацию к новым условиям было предоставлено более чем достаточно. Конечно, в расчете на крепкого и здорового человека.
И все-таки это была клетка, хоть и с приоткрытой дверцей в виде отсутствия ограничений на свободу перемещения. Двигатели «Ассоциативного» включались, работала навигационная система. Местные будто бы говорили: «Желаете покинуть нашу планету — пожалуйста, не держим». Для того, чтобы это проверить, пилот, по согласованию с командой, дважды поднимал звездолет в воздух. Раз на полметра, второй — метров на десять. При этом «Ассоциативный» вполне нормально слушался команд и каких-либо внешних воздействий на него не отмечалось. Как, впрочем, не было никаких протестов от принимающей стороны и по поводу самих несанкционированных взлетов, практически полное их игнорирование.
И никого и ничего вокруг. Только поднимавшийся фосфоресцирующий синий цилиндр, трижды в день наполняющий внутреннее пространство корабля темно-фиолетовым свечением. Но к этому все быстро привыкли и даже через некоторое время перестали обращать внимание, приняв точку зрения науки, что, скорее всего, команда подвергается обычному сканированию на предмет выявления нежелательных для Терра-два микроорганизмов. В конце концов как-то повлиять на это экипаж был не в состоянии, а потому оставалось только смириться.
И за все четверо суток ни единого живого существа не только рядом, но и даже во всем охватываемом камерами пространстве. Скука.
И будто в качестве развлечения показ старта одного звездолетов.
Тогда, на второй день заточения, к темному конусу стоявшего поблизости корабля местных подкатила небольшая тележка, за которой волочился ярко-оранжевый шлейф из чего-то плоского. Тележка остановилась рядом с обшивкой, прикрепилась к ней, после чего шлейф поднялся, превратившись в достаточно объемную трубу диаметром метра в полтора. На этом движения на площадке прекратились. Удивленные земляне часа четыре наблюдали эту вновь застывшую в статике картинку, но затем труба снова съежилась, тележка отсоединилась и уехала.
А еще минут через десять конус-корабль стартовал. Стартовал так, что казалось, просто пропал с площадки. Уже потом, просматривая картинку в замедленном воспроизведении, Альберт все крутил головой и цокал языком, всем видом показывая, что подобное просто невозможно.
— Если бы я не видел этого собственными глазами, я бы нашел тысячи аргументов в пользу того, что запись подделана, — усмехался он, отмечая что-то в расчетных параметрах старта. — Одно могу сказать — живых существ на этом корабле, видимо, не было.
— Либо они суперперегрузоустойчивые, — поддакнул ему Парнишкин.
— Либо умеют как-то компенсировать возникающие во время старта нагрузки.
Но больше за все эти четверо суток вокруг «Ассоциативного» не происходило ровным счетом ничего. Зато через сто шесть часов сам по себе открылся главный пассажирский шлюз и на площадку опустилась «парадная», как ее в шутку называли сами астронавты, лестница. Но на этом и все. Вновь вокруг ни единого движения. Будто земляне просто получили великое царское благоволение покинуть место своего временного заточения, не более. Встречали их более чем прохладно.
— Что ж, хотя бы так, — усмехнулся Сандро после того как команда закончила очередную проверку местности. — Можно выходить, нас приглашают, но нам не рады. Кто пойдет?
— Мы и пойдем, — вяло отозвался Бойо, — Айсберг с Беляевым на вахте, а капитану соваться в такие переделки первым заборонено. Так ведь, Эдик-электроник? — пилот с насмешливой ухмылкой повернулся к капитану. — Прикажете надеть скафандры? Только напоминаю: на пыльной планете они нам не очень-то помогли, особенно Степану.