Эксплора 3. Открытие
Шрифт:
Монтана снова воткнула в Романа лезвие, продолжая говорить с воображаемым Рамиресом:
– А что если низшие найдут способ отключить рабские феномы? Тогда они сожрут нас быстрее, чем мы успеем подготовить ноль-переход. С каждым разом они всё быстрее взламывают «Рамирайзер». Нам пора искать другой способ воздействия на низших. И ты знаешь этот способ… Нам просто пора действовать. Хватит ждать. Но сначала ты сам должен освободиться от веры, что могущество доступно всем синтезанам. Это не так. И случай Романа доказал это.
Роман слушал странные
***
Его отчаяние достигло наивысшей степени.
Неужели всё было зря? Неужели попытка бесконечного побега завершится возрождением в АКОСе замка? А на выходе будет ждать Рамирес с психоплёткой в гигантской руке. И повторится всё как встарь…
Но он не хотел, чтобы это будущее стало его будущим. Он отказывался попадать в него. Роман мысленно устремился туда, где нет никакого Рамиреса. Нет вообще никого, кто своими действиями и своими приказами мешал бы жить так, как хочет он.
Жить…
Он даже представил это райское место в виде неясного пространства тишины и безопасности.
Собрав всю свою волю, он повернул голову в сторону шлюза. Из щели дул морозный ветер, проделав ледяную дорожку на полу.
Оттуда несло свободой.
– Да когда же ты, бля, сдохнешь?
Монтана вскочила на ноги и в сердцах пнула Романа.
Он вернулся мыслями обратно к действительности.
«Нет слов… а что происходит-то?»
Интерфейс показывал ноль единиц целостности оболочки. Роман всё ещё ощущал то странное притяжение, – едва заметный зов издалека, – с которым бинарный массив уходил на перерождение.
Но Роман контролировал этот зов. Он мог в любой момент отпустить контроль и уйти на сервер BATS, выждать там штрафное время и вернуться к Рамиресу. То есть подчиниться тому алгоритму, которому подчинялась каждая душа на Локусе в зоне действия системы перерождений. А мог и не отпускать. И… не умирать?
Правда, он не мог и пошевелиться – его тело превратилось в кучу оргмата с оборванными связями. Двигаться и жить это тело уже точно не сможет.
Роман находился всё ещё внутри своего трупа в полном сознании. Как бы это не противоречило всему тому, чему его учили в центре подготовки колонистов.
Что он может предпринять? Напугать Монтану? Бу! Я – привидение!
Но, кажется, Монтана и без того была напугана. Отступив от Романа, сказала:
– Нет, нет! Почему он? Почему именно он?
Интерфейс пошёл рябью, выдал несколько ошибок. За ними выбросил табличку:
– :) —
Спасибо, что воспользовался системой мультижизни от корпорации Лабсетэк.
Не забывай, твоё сознание всегда там, где находятся его атомы.
Потом:
Сохранение настроек…
Выход.
Вероятно,
Интерфейса больше не было. Странное ощущение, после стольких часов жизни, проведённых в его постоянном присутствии. Как говорил наставник из центра подготовки колонистов: «Интерфейс – это единственный жизненно важный орган синтезана. Нет интерфейса – нет вас».
Роман понял, что призраком он пробудет недолго. Призыв на перерождение усиливался. Нужно успеть за оставшееся время что-то совершить.
Он приподнял голову и посмотрел на дверь каюты, в которой заперта Панда. Первой мыслью было:
«Посмотреть бы на неё…»
А второй мыслью:
«Стоп. Я поднял голову?»
Роман захотел пошевелить мёртвой рукой, но не получилось. И он понял почему, ведь связь между телом и бинарным массивом прервана. Тогда он представил, что все связи оргмата восстановились. Что это его прежняя рука. И его прежнее тело. Рассчитывал, что чудесное усилие воли поднимет его, как заклинание некроманта поднимает нежить… Но этого тоже не произошло.
Более того, Роман понял, что головой он тоже не двигал. Это была необъяснимая иллюзия, чем-то похожая на фантомные боли. Его тело как лежало неподвижно, так и лежало.
Но при этом Роман отчётливо видел, как Монтана стояла над ним. Отбросив лезвие психоножа, она поспешно сняла с пояса своего платья какое-то устройство.
Хотя слово «видеть» не точно описывало это состояние. Оно было ближе к тому, когда сознание Романа, рассредотачивалось между десятью тысячами стройботов, воспринимая мир с десяти тысяч разных ракурсов.
Он не видел, а просто знал.
Знал, что Панда сидела на полу в закрытой каюте, прижавшись ухом к двери, пытаясь на слух разобраться в происходящем.
А ион-джет летел сквозь плотные облака, в сторону баз альянса Биопанки. Роман знал это без какой-либо карты.
А внизу, под облаками, бушевали волны залива Верховена, ударяя в скалистый берег, сотрясая воздух и камни…
А на дне залива медленно плыло какое-то чудище с двумя длинными усами по бокам морды. Каждый ус – толщиной с ракету. Кажется, эти твари и уничтожали подводные лодки колонистов. Теперь Роман даже знал почему.
Роман знал всё, что видел и видел всё, что хотел знать.
При этом сохранялось ограничение на «дальность прорисовки». Чем дальше от той точки, где находилось невидимое «Я», тем тоньше становился мир, погружаясь в серый туман. Может быть и не серый, просто Роман не мог подумать о нём иначе, чем термином «серый туман».
Ещё он мог вообще о нём не думать, но точно знал, что этот серый туман и есть реальный мир. Выглядел он так из-за того, что сознание больше не отражалось от этих объектов. А они в свою очередь не пытались отразиться в его сознании.