Экстаз в изумрудах
Шрифт:
— У меня нет желания уничтожать вас, миссис Гамильтон.
— У вас находится моя племянница, мисс Гейл Реншоу, не так ли? Или вы отрицаете, что она… Как бы мне это выразить, доктор Уэст, чтобы не упасть в обморок от отвращения? Она «гостит» в вашем доме?
— Миссис Гамильтон! — Он сделал медленный вдох, чтобы успокоиться, и тихим мягким голосом продолжил, не отрывая глаз от Джейн Гамильтон: — Поедемте ко мне, и вы сами все увидите. Нас с вами связывает трагическая потеря вашей дочери, Шарлотты, и я не верю, что вы действительно хотите обсуждать все это здесь.
— Я… —
— Конечно. — Он кивнул и, поклонившись леди Прингли, протянул руку Джейн, чтобы сопроводить ее. — Пусть ваша милость нас простит. Не могу выразить, как мне бы хотелось быть вам полезным.
Леди Прингли не смогла скрыть разочарования, что не узнает продолжения истории.
«К несчастью, теперь она точно оставит меня при себе, хотя бы для того, чтобы потом выудить, что было дальше».
Обратный путь домой был коротким, но Роуэну показалось, что прошло не меньше часа, поскольку сидел как человек, ожидающий казни. Миссис Гамильтон отказывалась даже смотреть на него, и он решил, что будет лучше подождать, пока они не уединятся в его кабинете.
«Этот мир не знает милосердия».
— Картер, мы будем в кабинете. Скажите мисс Реншоу, чтобы спустилась вниз, здесь ее тетя.
Роуэн проводил миссис Гамильтон на второй этаж и, впустив в святилище своего кабинета, плотно прикрыл дверь.
— Как вы узнали, что ее нужно искать в Лондоне? — спокойно спросил он.
Она вынула из ридикюля письмо.
— Все это время она писала мне. Но когда прислала последнее туманное послание с описанием магазинов и «путешествий», я узнала вашу почтовую бумагу. Слишком много часов я провела, изучая вашу переписку с Шарлоттой, чтобы не узнать бумагу и не заметить в водяных знаках ваши инициалы.
— Достаточно честно.
— Как вы могли, Роуэн? Или вы мстите моей семье? Мне? Сколько девушек вы готовы погубить ради достижения своих целей?
— Это он послал за вами? — прозвенел из дверей голос Гейл.
От бега по лестнице у нее пылали щеки.
— Он за мной, конечно же, не посылал! — Тетя Джейн возмущенно топнула ногой. — Мерзавца вполне устраивало держать тебя при себе, не поставив в известность твоих близких и любимых и не пошевелив пальцем, чтобы убедить тебя вернуться или призвать к здравомыслию!
— Я сама приняла решение уехать! Я взрослая женщина, а не ребенок, за которым нужен глаз да глаз, тетя Джейн!
— Тогда и веди себя как взрослая женщина! Мистер Честер сделал тебе достойное предложение и благодаря моим усилиям до сих пор считает, что ты во Франции выбираешь обои и фарфор!
— Я не выйду замуж за мистера Честера! Я собираюсь стать врачом! И доктор Уэст не имеет никакого отношения к моему отъезду, тетя Джейн! Это была моя идея приехать в Лондон и…
— Говоришь, не имеет никакого отношения? Уж не собиралась ли ты опротестовать его вину в данной ситуации? Он убил мою бедную Шарлотту и сделал из тебя шлюху! Ты не в том положении, чтобы защищать его, Гейл! Он презренный тип, и ты по какой-то необъяснимой причине поселяешься у гнуснейшего человека на свете, зная, что я к нему испытываю! — Убитая горем, она зарыдала. — Как ты могла, Гейл? Зная, что я ненавижу его больше всех на свете? Зная…
— Что я знаю? — Гейл опустилась на колени у ее ног. — Скажи, пожалуйста, умоляю! Что случилось с Шарлоттой? Ты никогда не говорила! Я только знала, что все покрыто мраком тайны, которую мне нужно было раскрыть, чтобы получить желаемое. Это я негодяйка, которая поставила свое желание стать врачом превыше всего. Но я должна знать… каким страшным молотом размахивала как неразумное дитя! Я должна знать, тетя Джейн!
Миссис Гамильтон закрыла лицо ладонями, потом, взглянув на Гейл, начала говорить:
— О-она всегда была эмоциональной девочкой. Ты не помнишь, потому что редко приезжала, она была… красивая и милая. Он… — она махнула головой в сторону Роуэна, очевидно, не желая произносить его имени, — приехал в Стэндиш-Кроссинг, чтобы погостить у университетского приятеля, молодого мистера Хедли из Брайер-стоун-Хедлис. Я всегда ими восхищалась. И по аналогии отнеслась к нему с одобрением. Когда он проявил интерес к Шарлотте… это был красивый роман. — Последнее признание она сделала шепотом. — Он собирался в Индию, но Шарлотта и слышать об этом не хотела. Она так… так любила… любила без памяти. Я видела, как больно ей было, как скверно она себя чувствовала, но подумала, что ей будет полезно подождать его возвращения. Это укротит ее натуру, научит терпению и вознаградит.
Голос Джейн наполнился горечью и гневом.
— Он наверняка знал! Наверняка знал, в каком состоянии оставляет ее! Он… использовал ее. Он жестоко использовал ее и лишил непорочности, а потом просто… уехал.
Роуэн стоял к ним спиной, прижав руки к книжной полке. Гейл смерила его долгим взглядом. С одной стороны, ей хотелось, чтобы он оборвал рассказ, с другой, она отчаянно хотела, наконец, узнать правду.
Миссис Гамильтон продолжила. Гнев придал ей силы.
— Могу представить ее страх и боль! Быть брошенной, как шлюха с ублюдком в утробе и обещанием вернуться! Шарлотта была слишком нежной, чтобы вынести все это! Она ничего никому не сказала, но нашла какого-то коновала, чтобы избавиться от ребенка, и…
Джейн стояла, тиская в руках сумочку, которая превратилась в бесформенную массу.
— Она ужасно страдала. От инфекции и жара… Это был кошмар, а потом ее не стало. Сначала я не знала, что случилось, но когда жена хирурга рассказала мне о том, что обнаружил ее муж… Ты убил ее, Роуэн. Ты сотворил это с моей девочкой, я прокляла твое имя, моля Бога, чтобы и ты страдал так же, как мучилась она.
Роуэн уронил голову и стоял как побитый.
— Я очень сожалею о вашей потере, миссис Гамильтон. И если это вас успокоит, в чем сомневаюсь, ваши молитвы возымели действие. — Он повернулся к ним лицом и со вздохом провел рукой по волосам. — В Индии я больше года провел в заточении, в темноте, в голоде и муках. Это было… — Он расправил плечи и вытянулся во весь рост. — Но это ничто по сравнению с вашими страданиями, миссис Гамильтон.