Экстра: Новый Кабалион
Шрифт:
Но Егор уже видел и сам. Расталкивая обломки, из-за края черной планеты медленно выдвигался блестящий металлом покатый корпус.
— Это Асмодей, — прошептала Троечка. — Великий Король Титихозы.
На его ‘лбу’ красовались гигантские цифры: 32.
Он был огромен.
Казалось, маршал-Асмодей превосходит размерами черную планету.
— Но я не смогу управлять им! — Егор приподнялся.
— Сиди и не вставай! — прикрикнула Троечка. — Левый джойстик — оружие. Правый — скорость и направление.
— Но...
— Он
Планета медленно кружилась на фоне исполинского тела маршала. Выпученный фасетчатый глаз смотрел на подбитый рейдер, в рубке которого Троечка лихорадочно нажимала кнопки на спинке кресла Егора.
Он напоминал биомеханизм — живой организм, состоящий из металла и пластика. У Асмодея было три головы без шей, росшие из одного места: посередине человечья, а по бокам — бычья и баранья. Позади огромного тела медленно извивался змеиный хвост, под ‘брюхом’ торчали четыре лапы с розовыми перепонками, будто у гуся.
На фоне гигантской металлической туши Рипа казался пылинкой.
Троечка повернула рычаг, и выстрелившие из кресла гибкие ленты охватили торс Адамы.
— Видишь эту кнопку? Красную? Нажмешь на нее, когда я скажу, — она бросилась к своему креслу.
— Рипа! — позвал Егор. — Что ты делаешь?
Два бараньих и два бычьих рога медленно росли, увеличивались, одновременно разъезжаясь.
— Все нормалек, п’ратишка... — откликнулся голос из динамиков. — Он готовится шмальнуть по вам.
— Но что это за штуки?
— Хр’н его знает. Какие-то отражатели, что ли?
Рога уже выдвинулись до предела, их концы уставились в одну точку, расположенную примерно в километре от исполинского корпуса.
Черная планета повернулась полюсом к рейдеру, смерч кружился прямо под ним.
В центре образованного рогами квадрата разошлась невидимая раньше диафрагма. Металлические лепестки медленно двигались, отверстие становилась шире. Описав петлю, серебристая пылинка робота полетела к ней.
Выдвинувшиеся ленты зафиксировали Троечку в кресле. Воронка смерча под рейдером росла.
— Рипа, ты еще можешь улететь!
— Не смеши, п’ратан. Я не пропущу самого инт’ресного.
Лепестки застыли. В круглом отверстии начал разгораться синий свет — и одновременно рога засветились огнем.
— Ух и шмальнет он сейчас...
— Мы затащили тебя сюда. Ты...
— Забудь. Что было, то было, п’ратан.
— Но ты еще можешь спастись!
— Йо! От м’ня почти ничего не осталось. Ракетнице кирдык. Если я подбавлю газа, турбина взорв’тся. Видел когда-нибудь плазменный взрыв? Щас увидишь!
— Но даже если ты влетишь внутрь маршала, это ничего не даст...
— Внутрь? Не-е, у меня другое на уме.
На экране серебристая пылинка устремилась к отверстию диафрагмы, оставляя за собой блестки плазменных выхлопов. Четыре рога налились синим огнем.
— Нажимай! — сказала Троечка.
От рогов протянулись
Пылинка подлетела к отверстию... и вдруг рванулась в сторону.
Егор вдавил красную кнопку. Рипа ударился о лепесток диафрагмы, и одновременно с плазменным взрывом голос в динамике произнес: ‘Бывай, п’ратан!’
Два кресла загудели, пол под ними разъехался, и они провалились вниз. Между голов Асмодея образовалась узкая рана от взорвавшегося Рипы. Острый край одного из сломанных лепестков диафрагмы выдвинулся и частично перекрыл отверстие в тот миг, когда оттуда ударил широкий столб синего света. Он сместился, попав не точно в центр световой тарелки, а в ее край. Тарелка лопнула, осколки ее начали проворачиваться, удерживаемые протянутыми от рогов энергетическими лучами. Столб раскололся напополам — одна часть пошла дальше, сметая на своем пути обломки текстур, и пронзила рейдер. Вторая, отразившись от осколка тарелки, вернулась назад под небольшим углом и ударила в корпус Асмодея.
Ни Егор, ни Троечка не видели этого. Вылетев из коротких стартовых колодцев, спасательные кресла, бешено вращаясь, канули в горловине черного смерча.
Егор не мог управлять креслом — когда воронка полого изогнулась, оно взбороздило мягкую поверхность, отлетело, чуть не ударилось о второе, и лишь в последний миг Троечке удалось избежать столкновения.
Вместе с ними неслись затянутые смерчем обломки игр. Далекий взрыв прозвучал вверху, горло воронки дрогнуло — будто великан сглотнул. Кресло крутанулось, черные стены завращались вокруг. Егор вцепился в джойстики, и тут кресла столкнулись боками. Что-то хрустнуло, и они сцепились.
— Так даже лучше! — прокричал Егор. — Управляй за двоих!
— Вместе они тяжелее... Ладно, попробую!
Кресла падали, стенки воронки сходились — теперь они неслись по узкому черному колодцу. Адама выкрикнул:
— Стена слишком близко, поверни!
— Кто-то пытается связаться...
— Что? Поворачивай!
Ли молчала.
Адама быстро глянув на нее: Троечка сидела, откинув голову на спинку. Он опять вцепился в джойстики. Кресло задело стену — от подлокотника потянулись нити черной слизи. Когда оно рванулось в сторону, нити натянулись и лопнули.
Вдруг наступил беспросветный мрак. Несколько секунд они неслись сквозь нарастающий гул, затем внизу забрезжил свет. Стены расступились. Троечка пришла в себя — ее голова поднялась.
— Падаем! — прокричал Егор.
Она ухватилась за джойстики: направление полета изменилось, и вместо того чтобы врезаться в черную поверхность, кресла ударились в нее по касательной.
Седоков швырнуло вперед с такой силой, что страховочные ленты лопнули. Егор упал лицом вниз, проехал несколько метров, поднимая перед собой вал слизи, и наконец остановился.