Экстрим на сером волке
Шрифт:
— Извините, — попятилась я в коридор, — перепутала случайно, я не сюда шла.
— Бывает, — легко согласилась повариха, потом покосилась на мои босые ноги и поинтересовалась:
— Че, теперь мода такая, без босоножек ходить? Может, и хорошо, ступня не потеет, только грязно, грибок подцепить не боишься?
Я вышла в коридор, отыскала обувку и попыталась утихомирить отчаянно стучавшее сердце. Любое мистическое событие имеет, как правило, вполне материалистическое объяснение. Небось навстречу мне попался поваришка, удравший из душной кухни с желанием покурить или попросту погулять. Небось ученица тайком ускользнула от мастера, хотела остаться незамеченной,
Успокоившись, я нашла кабинет директора и увидела Катю, мирно смотревшую телевизор. Узнав меня, девочка щелкнула пультом и вежливо встала.
— Здравствуйте.
— Садись, Катюша, — сказала я, испытывая сильное смущение, — как дела?
— Плохо, — серьезно ответила девочка, — знаете же, мама умерла.
К моим щекам прилил жар. Надо же было задать бедному ребенку столь идиотский вопрос!
— Катенька, твоя мама просила меня в случае ее смерти позаботиться о тебе…
Девочка молчала, опустив глаза в пол.
— Конечно, Соню не вернуть, скорей всего, я не сумею полностью заменить тебе маму, но…
— Мне нельзя жить одной? — уточнила Катя.
— Нет.
— Почему?
— Понимаешь, по закону подросток твоего возраста, если он остался без родителей, отправляется в детский дом. В приют сирота не попадает только в одном случае: если находится опекун, готовый содержать и воспитывать его.
Катя поморщилась.
— У меня есть деньги. Вернее, они мамины, но теперь-то мои. Небось завещание она оставила.
— Думается, тебе лучше будет у нас, чем в интернате, — сказала я, — а вопрос о денежных средствах и всяких юридических формальностях решат адвокаты, в частности, мой сын, он хороший юрист.
Катя закусила нижнюю губу.
— Мы тебя не обидим, — уговаривала я девочку, — поверь, в нашем доме много детей. У Маши, моей дочери, полно подруг, ты с ними сможешь общаться, скучать тебе не придется.
Катя выпрямилась.
— Деньги…
Я не дала ей договорить:
— Твои личные средства нам не нужны. Мы достаточно обеспечены, чтобы прокормить еще одного ребенка и дать ему необходимое образование. Если мы подружимся, то будем спокойно жить вместе и дальше, если нет, то в день восемнадцатилетия ты уедешь от нас. Ни дом, ни квартиру, извини, не знаю, чем еще обладала Соня, я не трону. Движимое и недвижимое имущество, капитал, акции — все останется у тебя в целости и сохранности. Ни в коей мере я не претендую ни на одну копейку.
— Вы меня не так поняли, — протянула Катя. — Моя фамилия Адашева.
— Боишься, что мы заставим тебя поменять ее на Васильеву? Ну и бред! Кстати, мои дети Воронцовы и…
— Дайте договорить, — перебила меня Катя. — Опять не поняли. Адашевы из милости ни у кого не живут. Хорошо, я поеду с вами, раз мама так велела.
И потом, в детском доме небось гадко, комната на двоих. Я привыкла одна в спальне быть.
Я улыбнулась. В интернате, как правило, вместе ютятся одновременно четверо, шестеро, а то и большее количество ребят. Да детдомовцы мечтают очутиться в , комнате всего с парой кроватей.
— Поеду с вами при одном условии, — решительно продолжала Катя. — Обещайте записывать все потраченные на меня средства каждый день. Ну, примерно так: десятое августа — обед, ужин, конфеты. Итого: на питание двести рублей. Стирка белья, покупка одежды, квартплата, электричество… Я люблю в Интернете сидеть, абонентская плата пойдет. Все-все, до копеечки пишите, я проверять стану, чтобы меньше не указали.
А когда своими средствами распоряжаться смогу, то в тот же момент долг верну!
Я постаралась не измениться в лице. Хорошо хоть Катя предположила, что я буду преуменьшать, а не преувеличивать свои расходы.
— Идет? — спросила девочка. — Вы согласны?
Ну и как мне быть? Конечно, подросткам свойственны странные реакции, а Кате небось досталась от предков непомерная кавказская гордость. Насколько я знаю, Соня родилась в Москве, про отца ее, Зелимхана, я, правда, ничего не знаю, но он много лет жил в столице. Однако ведь генетику никто не отменял. Ох, тяжело нам придется с девочкой. Похоже, ей никто никогда не объяснял, что, кроме материальных забот, есть еще и моральные, а их как оценить? Мне что, писать в тетрадке: «Один поцелуй на ночь — десять рублей»? Или: «Разговор с учительницей математики — червонец»? Хотя нет, за поход в школу и тысячи мало.
— Ну? — поторопила меня Катя.
— Хорошо, — кивнула я, — завтра же куплю амбарную книгу.
— Тогда сначала поехали ко мне домой, — деловито сказала Катя. — Я вещи соберу.
Глава 7
Роскошный особняк смотрел на мир черными окнами. Катюша уверенно щелкнула пультом. На одном из столбиков забора заморгала красная лампочка. Ворота медленно отъехали в сторону.
— Вы припаркуйтесь у задней двери, — велела Катя, — и подождите пока в гостиной, я постараюсь не задерживаться.
— Я не спешу, — быстро сказала я, — собирайся сколько хочешь.
Катя кивнула.
— Кофе хотите?
— Нет, спасибо, я лучше так посижу.
— Вон пульт от телика.
— Хорошо, не волнуйся.
Катюша резко повернулась и пошла к лестнице, я осталась одна в огромной, более чем пятидесятиметровой комнате.
Сколько у них книг! Полки идут от пола до потолка, и, похоже, тут полно детективов. Вон книги Марининой, Поляковой, Устиновой.., а еще Рекс Стаут, Дик Фрэнсис, Агата Кристи, Нейо Марш. Похоже, Соня страстная любительница криминальных романов. Надо же, она никогда не говорила раньше о том, что увлекается подобной литературой. Интересно, Кате нравятся такие книги?
Что бы ни говорили педагоги о воспитании, яблоко от яблони недалеко падает. Можно каждый день лупить ребенка, но если ваша мама и бабушка до глубокой старости не сумели выучить таблицу умножения, то, скорей всего, их внучка и правнучка окажутся круглыми двоечницами по математике и никакие педагогические меры не помогут. Дитя можно обтесать, научить его вставать при виде взрослых, не перебивать старших, мыться на ночь, чистить зубы, но если его предки за сотни лет выработали умение прятать глубоко внутри любые душевные переживания, то ребенок абсолютно невольно будет вести себя так же. Насколько я помню, Соня никогда не распространялась о каких-либо домашних делах. Она была приветлива со всеми на кафедре, не хамила людям, как Роза, не задирала нос, не кичилась редким для советских людей материальным благополучием. Улыбчивую, слегка апатичную, безукоризненно воспитанную, способную протянуть руку помощи, но, на мой взгляд, эмоционально холодную Соню Адашеву ничто не могло вывести из себя. А оказывается, она была иной — умело скрывала свои истинные чувства. Похоже, Катя из той же когорты. Девочка сегодня похоронила мать, во второй раз. С человеком такое несчастье случается единожды, а Катюшу бог наказал дважды. Не всякий взрослый справится в таком случае с эмоциями, большинство из нас свалится в истерическом припадке. А Катя гордо «держит лицо».