Эквиполь инженера Шилина

Калюжный Дмитрий Витальевич

1.

Начальник отдела «Антитеррор-Москва» Владимир Степанович Черняк в компании с Лёней Бейлиным просматривал бумаги, накопившиеся по делу о палёной водке. Всем в прокуратуре уже было известно, что из-за этого дела полетят многие и многие головы.

В углу кабинета тихонько вещал телевизор:

«Вчера Госдепартамент США рассмотрел вопрос об ущемлении в Российской федерации прав журналистов и резко осудил задержание в Москве известного журналиста Джона Фрумкина. Помощник госсекретаря по Западному полушарию Джордж Норьега, находящийся в настоящее время в Москве,

отметил, что для задержания Фрумкина не было никаких оснований, и вместе с тем выразил надежду, что Россия останется надёжным участником борьбы с международным терроризмом».

– Быстро работают! – сказал Бейлин.

Черняк оторвал взгляд от бумаг, разложенных перед ним на столе, и крикнул, чтобы было слышно за дверью:

– Коля Костин! Зайди на минутку!

В кабинет вошёл Коля Костин:

– Звали, Владимир Степанович?

– Коля, ты доставлял задержанного генерала Чеснокова и этого Фрумкина.

– Да. Но Фрумкина отпустили, Владимир Степанович. И я сейчас видел, Чесноков уходил. Тоже отпустили?

– Отпустили, – скривился Черняк. – Ты вот что… Напиши подробное объяснение.

– Так я написал, тогда же.

– Мало, Коля. Подробнее напиши. Максимально подробно.

В теленовостях произошла смена сюжета:

«Отправлен в отставку генеральный прокурор Российской Федерации. Это неожиданное решение президента страны последовало сразу после выступления чиновника по телевидению. (Врезом шёл отрывок из выступления генпрокурора, которое тот записывал в присутствии Черняка: „Коррупция в органах власти достигла такого уровня, что представляет угрозу проводимым реформам“.) Возможно, причину громкой отставки нужно искать в словах, сказанных президентом Федерации на утреннем заседании Госсовета (врез: выступление президента: „Некоторые спецслужбы, вместо того, чтобы вести антитеррористическую работу, задерживают честных военачальников, заботящихся о благополучии страны…“).»

Черняк показал Костину на экран:

– Понял, для кого ты будешь писать объяснительную? Да и я тоже. Скажи всем ребятам: дружно пишем объяснительные… – и Черняк, жестом руки отпустив Костина, схватился за трубку телефона.

Никто из них: ни он сам, ни Бейлин, ни Костин не знали, что их объяснительные уже никому не понадобятся: стоящие на Аляске высокочастотные излучатели, способные бросить свои лучи на полпланеты, чтобы они, отразившись от ионосферы и попав в нужную точку земного шара, сконцентрировались в ней и разрушили любой объект, – уже были включены и ожидали команды со спутников, сканирующих земную поверхность в поисках самолёта с иероглифами. До Армагеддона оставалось менее получаса.

«Госсекретарь США обратил внимание на сформировавшуюся террористическую ось Минск-Тегеран-Пхеньян и заявил, что Соединённые Штаты безусловно применят силу против людей и объектов, угрожающих национальной безопасности Америки»…

2.

– Вот она, база, – удовлетворённо сказал майор Седов, когда впереди сверкнули сквозь листву своей красной звездою ворота, недавно покрашенные руками полковника, бывшего командира части. – Добрались, и пока сообщений, что самолёт этого отморозка в воздухе, не поступало. Так что тут он, тут.

– И с вертолёта его вроде бы видели, – отозвался Юра Грачёв.

– Товарищ майор, как ворота

открывать будем? – подал голос водитель.

– Проходи насквозь, – махнул рукой Седов. – Чего их теперь жалеть, ворота.

От удара тяжёлой машины створки разлетелись в стороны, одна из них вообще завалилась набок, а замок, который тот же полковник тщательно смазал маслом одновременно с покраской ворот всего лишь месяц назад, будто камень из пращи, или, вернее, снаряд из миномёта, сшибая по пути пожухлые листья с деревьев, по широкой дуге полетел вверх и дальше – чёрт его знает, куда дальше. Он ещё и упасть, наверное, не успел, а через разбитые ворота на базу промчались уже все три машины группы захвата, и вертолёт просвистел над ними своими лопастями и пошёл кругами обследовать местность.

Объехав несколько зданий, джип с офицерами свернул к плацу и вылетел на него, и с визгом шин встал там возле стола, заставленного всякой снедью, у которого, будто ожидая их, стоял старый полковник, бывший командир части.

Юра Грачёв и майор Седов выбрались из машины.

– Полковник Коломейцев? – спросил Седов.

– Он самый, – отозвался отставной полковник.

– Майор Седов, – козырнул Седов.

– Следователь прокуратуры, советник юстиции Грачёв, – представился Юра.

– Имеем задание встретиться и поговорить с Борисом Дмитриевичем Шилиным, – сообщил полковнику Седов, следя глазами за вертолётом, стригущим воздух над бывшей военной базой в бессильных попытках обнаружить самолёт Шилина.

Юра Грачёв, нахмурившись, рассматривал столик с закусками. Не к месту тут был этот столик.

– Чего это? – спросил он, но ответа не дождался. Из машины крикнули:

– С вертушки сообщают, не видать самолёта!

– На каком основании, товарищи? – устало произнёс полковник.

– Утрясаем интересы, – ответил Седов, предъявляя удостоверение. – Где Шилин?

Полковник поднёс к губам микрофон:

– Борис, эти – из прокуратуры и генштаба, – сказал он. – Может, выйдешь?

– Нет, – пропищал наушник. – Пусть излагают, чего им надо. Я всё слышу.

– Борис Дмитриевич, – сказал Седов, склоняясь к микрофону. – В отношении вас была допущена несправедливость. Вы слышите меня?

– Слышу.

– Вашу работу не оценили по достоинству. Но мы всё это исправим. Прямо сейчас. С нами компетентная научная комиссия, мы составим все бумаги, дадим вам любые гарантии, какие вы только попросите. Родине нужно ваше изобретение.

– Сомневаюсь.

– В чём? Что вы нужны России? Или что с нами группа учёных?

– Во всём. Вы не найдёте учёных, способных разобраться с моим эквиполем.

– Ну, что вы! – возразил Седов. – Уж не настолько разрушена была в последние годы наша наука, чтобы не осталось достойных учёных. С нами люди, которых вы хорошо знаете: профессор Мартьянов и заведующий лабораторией Сурин.

– Кто?!!

Седов замахал рукой, подзывая названных профессоров. Воффка Мартьянов и Никодимыч Сурин выбрались из машины и двинулись в его сторону, причём Воффка шагал первым, пытаясь выпятить грудь, но в силу физических причин (с виду он был схож с кривым ржавым гвоздём, причём давно не стриженным) у него выпячивались только усы. Из ангара, сто стоял метрах в двухстах от плаца, бесшумно выдвинулся МиГ-21, изрисованный иероглифами, поднялся на уровень крыш и тихонечко двинул к плацу. Вертолёт немедленно развернулся мордой в его сторону и застыл.