Экзамен для ректора

Ромуш Джулия

Но мне нужно забрать Даню, я уверена, что малыш испугался не на шутку. Вижу, как Алена схватив его за курточку тянет в сторону выхода.

Когда я до них уже практически добегаю в парк забегает Егор. Алена при виде его тут же тормозит, потому что за Егором забегает еще пять полицейских.

Я добегаю до Алены и вырываю руку Дани из ее хватки. Малыш плачет и труситься от страха.

— Даша, Даша, Даша, — я беру его на руки, а он цепляется за мою шею и заходится в истерике.

— Туда, — показываю пальцем

полицейскому на амбала, который уже со всех ног бежит в противоположную от нас сторону.

— Даня, Даша, — Егор на нас налетает и сгребает в объятия.

Даня плачет, я тоже начинаю труситься и слезы текут по моему лицу. Егор нас крепко обнимает и то и дело целует по очереди в макушку.

— Они хотели… они…а.…я…

Начинаю заикаться и не могу произнести ни одного слова нормально.

— Пошли, я вас в машину усажу, — Егор начинает нас подпихивать к выходу, а я только сильнее прижимаю к себе малыша, который очень тихо шепчет мне на ухо:

— Мама, мама, — сердце больно сжимается, и новая порция слез стекает по моим щекам.

*****

Все остальное проходит как во сне, меня с Даней Егор усаживает в машину, и мы через окно наблюдаем за тем, как пакуют амбала и Алену, как Егор заполняет какие-то бумажки и как полицейские машины отъезжают от парка.

Егор отвозит нас домой, и говорит, что завтра нужно поехать и дать показания. Меня до сих пор трусит от страха, как и Даню, приезжает врач, мне делают укол, и я проваливаюсь в сон.

Глава 92. Егор

Егор.

*****

— Сука!!! — Смотрю на фотографию, что мне прислала Даша и не верю своим глазам.

Я знал, что Ирина что-то выкинет, но не знал, что все будет так быстро. Именно поэтому я терпел ее и ждал как именно она поможет моей бывшей жене. Но я не думал, что она начнет действовать так быстро. Мне нужно было дождаться ее действий, чтобы наказать бывшую жену и раз и навсегда лишить ее возможности приближаться к сыну.

Вызываю ментов и выжимаю педаль газа. Тварь! Убью, я ее убью!

Ирина двоюродная сестра Алены. Они поссорились еще много лет назад, когда Ирина выбрала роль любовницы влиятельного человека и приняла его правила игры.

Алене это не понравилось, и они рассорились в пух и прах. Так как Ирина больше не могла развлекаться как раньше и во всем заглядывать в рот Алене, а моя бывшая жена любила, когда ею восхищались и брали с нее пример. Когда Ирина стала самодостаточной и ей больше не нужны были советы Алены, то Алена попросту от нее избавилась, как от ненужной вещи.

Я даже не мог предположить, что Ирина на такое решится, каждый ее шаг отслеживался любовником, как она вообще согласилась во всем этом участвовать? Ведь Михаил отберёт ребенка при первом же ее промахе. И тут Ирине не спастись, я устрою ей веселую жизнь.

Несусь по трассе

как сумасшедший и с каждой секундой сердце сжимается и ноет. Там сейчас два моих самых дорогих человека, и я даже боюсь представить, что с ними может произойти, если я буду медлить. Не хочу даже думать об этом.

Каждая тварь, которая в этом замешана пожалеет о том, что вообще согласилась в этом учувствовать.

Когда я увидел, как Алена тащит моего мальчика я был готов ее задушить, лишить возможности дышать. Но Дарья успела спасти ей жизнь вырвав из ее рук Даню и прижав его к себе. Наверное, только эта картина немного остудила мой пыл и Алена уже была в руках закона и убить ее уже не было возможности. Я сделаю все возможное, чтобы эта тварь села в тюрьму. Она хотела украсть сына, ребенка от которого добровольно отказалась много лет назад. Которым ни разу за все эти года не поинтересовалась, ей было плевать на него. Она всегда думала только о себе.

Дарья и Даня трусятся от страха, оба заходятся в истерике и не могут произнести ни слова. Хотя нет, Даня может и очень часто и уверенно шепчет только одно слово “Мама” и прижимает девчонку к себе. Мое сердце в который раз за сегодня обрывается и падает вниз, когда я вижу эту картину. Эта девочка была послана мне свыше, я почувствовал это еще тогда, когда увидел ее впервые.

Эпилог

Алене грозит срок в пять лет в колонии. И если честно, то это очень страшно. Как бы там ни было, но она мать Дани, и я не совсем разделяю точку зрения Егора по этому поводу.

— Даня тебя не поймет, — твердо заявляю, вижу, как Егор злится. А я макаю креветку в варенье и отправляю ее в рот.

— Что он не поймет? Что я наказал людей, которые хотели его украсть? — Егор внимательно следит за тем, как я макаю креветки в варенье и кривиться. — Как ты вообще это ешь? — А фиг знает, пробило меня на странный хавчик в последнее время.

— Не отвлекайся, Даня не поймет если ты засадишь Алену в тюрьму. — С наслаждением пережевываю креветку и запиваю ее компотом.

— У нее УДО, — рычит Егор и отворачивается от меня, — никого я никуда не засадил, у нее запрет на приближение к ребенку и условно-досрочное, — рычит и встает из-за стола.

Я улыбаюсь, прикрываюсь ладошкой и улыбаюсь. Он поступил правильно, очень правильно.

Мы уже как три месяца живем в другом городе. Егора перевели в другой университет, он теперь проректор, а я перевелась на заочное и умчала за своими мужчинами сверкая пятками.

Переведя взгляд на свои креветки и банку с вареньем я снова начинаю задумываться о том, что моя еды в последнее время стала слишком специфической. Даня даже за стол со мной не садится с тех пор, как я на его глазах макнула крабовую палочку в сгущенное молоко и отправила ее в рот.