Экзотеррика. Квантовый скачок

Стволы берёз буквально светились белизной в этом прекрасном большом лесу, птицы пели о счастье, над цветущими полянами летали бабочки, дышалось легко, и в душе рождались умиротворение и покой, недостижимые в реальной жизни.

Подумав об этом, Всеволод очнулся, хотя и продолжал медленно брести по берёзовому колку, полному земляники, вдыхая потрясающие лесные ароматы и тишину, свойственную только бескрайнему русскому лесу. Захотелось с кем-нибудь поделиться радостным настроением.

Он покосился на корзинку в руке, наполовину полную ягодами, улыбнулся, присел над краем поляны, собираясь продолжать сбор, и в это время мягкая ладошка нежно погладила его по щеке.

Пейзаж перед глазами исчез, вызвав секундное сожаление.

Всеволод открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо Вии Аматуни. Женщина улыбнулась, он улыбнулся в ответ, сильнее прижал рукой её ладошку к своей щеке.

– Верни меня обратно, я ещё не набрал земляники.

– Эту твою землянику не попробуешь.

– Почему? Программа включает вкусовые ощущения.

– Всё равно это иллюзия, а я предпочитаю абсолютную реальность вплоть до твоей небритости.

Он потрогал щёку: на третий день жизни в Замке Драконов он перестал бриться и начал отращивать усы.

– Я реален.

– В отличие от твоей земляники, – фыркнула она.

Речь в данном случае зашла о программе «виртузик» – генераторе снов, игр и виртуальных состояний, который оставили паре вернувшиеся домой на Землю спутники Всеволода и Вии. Физик пользовался «виртузиком» нечасто, Вия вообще не включала, как-то проворчав неодобрительно, что они остались в таком удивительном мире, который и не снился разработчикам игрового контента.

Они и в самом деле стали обитателями древнего сооружения, принадлежащего расе драконов смерти, первой разумной цивилизации Земли, существовавшей ещё во времена земного мезозоя. Эти существа, развязавшие глобальную всегалактическую войну шестьдесят миллионов лет назад, сумели добраться и до Ланиакеи – мегаскопления галактик, располагавшегося в трёх с половиной миллиардах световых лет от Солнечной системы, где построили портал в Тьмир, то есть в мир тёмной материи, и проникли в этот удивительный мир с «белым космосом», где оставили замок, свидетельство своих достижений. Здесь и расположились со всеми удобствами двое землян: Всеволод Шапиро и Вия Аматуни. Он – ради изучения Тьмира и создания «теории антивселенной» (существовала ещё одна задача, о которой знал только сам Шапиро), она – ради него самого, внезапно признавшись в любви к физику из «соседней» метавселенной Мультиверса, которого захватил с собой при возвращении в «родную» Вселенную Копун, он же – Вестник Апокалипсиса, искусственный интеллект невообразимой мощи, призванный служить создателям в качестве Мёртвой Руки при нападении на них других галактических жителей, но так и оставшийся не у дел.

Улетая в мир «нормального» пространства, Копун пообещал навестить Всеволода, что подогревало надежду Вии вернуться домой с любимым человеком. Впрочем, обещали посетить Замок Драконов и Дарислав Волков с Дианой Забавной. А чтобы оставшиеся не скучали, они оставили не только свои витейры [1] , но и аппаратуру для игр и снов.

– Вставай, лежебока, – сказала Вия, ласково потянув Всеволода за ухо. – Завтрак готов.

Он схватил её за руку, притянул к себе, начал целовать, но женщина вырвалась с притворной сердитостью.

– Не начинай с утра то, что лучше воспринимается вечером.

– Для меня вечер начинается тогда, когда я тебя хочу, – запротестовал Всеволод.

– Тогда ты никогда не встанешь! – фыркнула Вия, вскакивая с кровати. – Фантоцци!

Всеволод расплылся в плотоядной ухмылке.

За все свои семьдесят лет он редко испытывал такую страсть, какая вдруг с появлением Вии заставила его пересматривать жизненные принципы. Не то чтобы он раньше чурался женщин или не хотел жить с ними семейной жизнью, но образ бытия физика, исследователя мультиверсных миров, просто не давал ему свободы и времени на изменение состояния. А когда время вдруг появилось, он с удивлением обнаружил, что контакты с женщинами, ну, или по крайней мере с одной из них, могут быть такими разными и необыкновенно желанными. И это ощущение перевесило и безудержный интерес к вселенским конструкциям, и тягу к постоянным размышлениям о смысле жизни. Конечно, он мог бы последовать мировой моде на «искусственный пол», то есть оставить себе прекрасно сконструированную секс-куклу, неотличимую от живой женщины. Нынче так делали семьдесят процентов мужчин Европы и сорок процентов американцев. Но Всеволод был, что называется, натуралом и чурался старо-новых веяний в массе народов Земли, дошедших до прямого уродства.

Вия, одетая в легкомысленный комбинезончик, не скрывающий роскошных форм тридцатипятилетней женщины, блондинка с платиновыми волосами, убежала из спальни, а он ещё некоторое время лежал, улыбаясь, глядя ей вслед и переживая радостное чувство физического и ещё больше – психологического обладания. Это говорило в нём мужское эго, однако он ничего не мог с этим поделать, да и не хотел.

«Тебе повезло», – заметил терафим Всеволода, оценив самочувствие хозяина как приглашение к диалогу.

Всеволод не был настроен беседовать с личным чип-секретарём, но всё же ответил нравоучительно: «Везёт не только дуракам!»

После этого он встал, умылся и выбрался из спальни, занимавшей отдельную палатку в лагере, оставленном командой Дарислава Волкова.

Всего в лагере насчитывалось пять палаток, рассчитанных каждая на выполнение различных функций. Главной и самой большой – десять на двенадцать метров – была палатка инфоцентра, вмещавшая системы связи и кванк по имени Гулливер. На него сводились линии датчиков системы защиты и системы обзора, позволявшей обозревать залы Замка и внешние ландшафты внутренностей Моховика, как Всеволод называл всю псевдопланету с Замком внутри. В остальных палатках с компьютерным обслуживанием располагались кухня-столовая, аккумуляторная с запасом МК [2] , рассчитанным на эксплуатацию всего лагеря в течение ста лет, склад продовольствия и арсенал.

По мысли Всеволода, последний был ему ни к чему, так как ни с кем воевать он не собирался. С первых же дней поселения они с Вией ходили по Замку без фозмов, защитных ботов, и чувствовали себя вполне комфортно, веря, что система охраны периметра отразит любые внешние угрозы самостоятельно. Однако улетающие настояли на своём, и во второй по величине палатке хранились смертоносные «пушки», половину названий которых физик не знал.

Разумеется, весь лагерь, занявший часть площади напротив Замка, был накрыт силовым пузырём, пропускающим только безобидный свет видимого человеком диапазона, поэтому ландшафт снаружи (а это был натуральный видеопласт с панорамой кратера и стекающих по его отвесным склонам водопадов, созданный драконами) был виден прекрасно. Вия, да и Всеволод часто застывали поодиночке или вместе, созерцая внутренности драконовского пейзажа, но и сейчас, спустя два месяца после переселения, физика пробирала дрожь, настолько геометрия и фрактальные формы Моховика – псевдопланеты с Замком внутри – и самого Замка отличались от человеческих композиций и стандартов. Главным же в линиях этого интерьера был мотив птероцифранжа, формировавший эстетические предпочтения драконов смерти, создающий форму перьев и чешуи аркад, стел, колонн, общих наплывов стен и очертаний отдельно стоящих «статуй» или групп «монументов». Драконы были полуптерозаврами-полулюдьми – с виду – и вместо волос имели перья и чешую, мерцающую настоящим золотом. Поэтому и статуя дракона в центре главного зала Замка, смонтированная из прямоугольных разнокалиберных блоков, казалась созданной из золота.

На этот раз Всеволод не «заглючил», пересекая пятачок луга между палатками, только глянул на невероятно сложную вязь фрактальных слоёв кратера преимущественно зелёно-салатного цвета, отчего его стены казались отделанными малахитом.

Вия ждала его в столовой, способной угостить яствами экипаж любого космического корабля в количестве шести-восьми человек.

Стол был накрыт на двоих, прислуживал бесполый киб, похожий на девушку и юношу одновременно. Вия почему-то выбирала из механоперсонала для домашних работ только таких формехов [3] , словно подчёркивая этим безразличие к мужскому полу. Всеволод посмеивался про себя, но делал вид, что не замечает предпочтений подруги.