Элантрис

Сандерсон Брендон

– Я в трауре, – догадалась Сарин. От досады она притопнула ногой – черный не был ее любимым цветом.

Эшен кивнула.

– Ты сможешь надеть одно из них вечером на похороны. Церемония должна получиться очень милой – я сама ее готовила.

Эшен снова завела рассказ о своих любимых оттенках, и очень скоро монолог свелся к признанию, что она ненавидит фьерденскую кухню. Сарин кивала и вежливо, но непреклонно вела королеву к дверям. Как только та оказалась в коридоре, принцеса сослалась на усталость после путешествия и отгородилась от потока слов, закрыв дверь.

– Общение

с ней потеряет новизну очень быстро, – проворчала себе под нос Сарин.

– Королева обладает неоспоримым даром вести беседу, – согласился глубокий голос у окна.

– Что ты узнал? – спросила Сарин, начиная копаться в горе черной одежды.

Эйш вплыл в комнату.

– Я встретил гораздо меньше сеонов, чем ожидал. Насколько я помню, когда-то этот город был полон нами.

– Я тоже обратила внимание. – Сарин прикинула перед зеркалом платье, недовольно покачала головой и бросила его обратно в кучу. – Все изменилось.

– Полностью согласен. Следуя вашим указаниям, я расспросил сеонов о безвременной кончине принца. К несчастью, они не выказали желания говорить на эту тему; они считают смерть молодого наследника перед свадьбой дурным знаком.

– Особенно для него самого, – пробормотала Сарин, раздеваясь, чтобы примерить платье. – Эйш, здесь происходит что-то странное. Я думаю, что принца убили.

– Убили, госпожа? – В голосе сеона прозвучало явное неодобрение, и он замерцал. – Кто же мог это сделать?

– Пока не знаю, но… Меня настораживают обстоятельства его смерти. И потом, я не заметила, чтобы двор был в трауре. Возьми хотя бы королеву – только вчера она потеряла сына, но, похоже, ее это не слишком огорчило.

– Тому есть простое объяснение, госпожа. Принц Раоден – не ее сын. Его матерью была первая жена короля Йадона, которая умерла двенадцать лет назад.

– Когда король женился снова?

– Сразу после реода. Через несколько месяцев после того, как взошел на трон.

Сарин нахмурилась.

– Все же мне не по себе, – решила она. Принцесса изогнулась, пытаясь застегнуть платье на спине. Потом повернулась к зеркалу и критически оглядела свое отражение. – Я в нем выгляжу бледнее смерти, но, по крайней мере, оно неплохо сидит. Я боялась, что оно мне до колен не достанет – арелонки такие коротышки.

– Как скажете, госпожа, – ответил сеон.

Как и Сарин, он прекрасно понимал, что арелонки вовсе не коротышки: даже в Теоде принцесса возвышалась над другими женщинами на голову. В детстве отец звал ее «прутик леки» – в его любимом виде спорта так назывался высокий тонкий колышек, который отмечал линию ворот. Даже существенно округлившись в зрелости, Сарин все еще казалась долговязой.

– Госпожа, – прервал ее размышления голос Эйша.

– Да?

– Ваш отец желает поговорить с вами. Мне кажется, ему стоит услышать ваши новости.

Сарин подавила вздох и кивнула, и Эйш начал ярко переливаться. Через несколько мгновений контуры шара света, который составлял сущность сеона, растаяли, и перед принцессой возникли голова и плечи короля Эвентио Теоданского.

– Ин? – Губы светящейся головы

шевельнулись.

– Я здесь, отец.

Король Теода был крепким мужчиной с крупным овальным лицом и массивным подбородком. Чтобы поговорить с дочерью, он должен был находиться рядом с другим сеоном, скорее всего – Дио, который сейчас передавал изображение Сарин.

– Ты нервничаешь перед свадьбой? – с тревогой спросил Эвентио.

– Насчет свадьбы… – медленно начала она. – Возможно, тебе не стоит приезжать на следующей неделе. Ничего интересного не предвидится.

– Почему?

Эйш оказался прав: отец не стал смеяться, когда узнал о смерти Раодена. Наоборот, лицо и голос короля выражали заботу и сочувствие. Его тревога только усилилась, когда Сарин объяснила, что даже со смертью принца обязательства свадебного контракта останутся в силе.

– Ох, Ин, я так тебе сочувствую. Я знаю, как много ты ожидала от этого брака.

– Чепуха, отец! – Принцессу раздосадовало, что Эвентио знал ее слишком хорошо. – Мы даже ни разу не встречались. Откуда могли взяться какие-то ожидания?

– Возможно, вы не встречались, – в голосе короля звучали утешительные нотки, – но ты разговаривала с ним через сеонов и писала письма. Я знаю тебя, Ин: ты романтик. Ты бы ни за что не решилась на этот брак, если бы не убедила себя, что сможешь полюбить Раодена.

Отец говорил правду, и внезапно одиночество нахлынуло на Сарин с новой силой. Она провела путешествие через Фьерденское море как на иголках, волнуясь перед встречей с будущим мужем. И все же она больше предвкушала ее, чем боялась.

Сарин неоднократно уезжала из Теода, но ее всегда кто-то сопровождал. На этот раз принцесса путешествовала сама по себе, выехав раньше свадебного сопровождения, чтобы приятно удивить Раодена. Она перечитывала его письма столько раз, что ей начало казаться, будто они действительно знакомы. Человек, который возникал в ее воображении при чтении писем, обладал сложной, полной сочувствия к окружающим натурой, и ей очень хотелось узнать его получше.

Но знакомству так и не довелось состояться. Сарин чувствовала себя не только одинокой – она чувствовала себя отвергнутой. Нежеланной. Все эти годы она ждала, страдая от поддразниваний терпеливого отца, который не подозревал, как мужчины на родине избегают ее, страшась прямого и даже несколько заносчивого характера. И стоило найтись человеку, избравшему ее спутницей жизни, как в последний момент Доми украл его из-под носа.

Принцесса наконец дала волю чувствам, которые держала в узде с того момента, как сошла с палубы корабля. Она была рада, что сеон передавал только ее примерное изображение, потому что иначе отец мог увидеть бегущую по щеке слезу.

– Глупости, отец. Мы все понимаем, что это политический брак. Теперь помимо общего языка наши страны объединяет еще и союз правящих династий.

– Ох, солнышко… моя малышка Сарин, – прошептал король. – Я так надеялся, что все получится; ты не представляешь, как мы с матерью молились, чтобы ты нашла там свое счастье. Идос Доми! Мы должны были отказаться от договора.