Ельцин. Лебедь. Хасавюрт
Шрифт:
В Афганистан мы впёрлись, не озаботившись тем, чтобы полистать историю этой страны, хотя бы малейше познакомиться с национальным характером его народов. Не удосужились узнать тот широко известный всему миру факт, что никому еще не удавалось поставить эти народы на колени (хотя желающих было немало). Точно так же и в Чечню полезли, ничего не зная (или начисто позабыв) о кровавой истории покорения этого края Россией.
Порой мне кажется, что наши политики и генералы не читали ни «Рубки леса» Толстого, ни его «Набега», ни тем более гениального «Хаджи-Мурата». Не читали Костомарова, других русских историков… Если бы почитали, узнали бы, откуда есть пошла «конституционная законность», которую они взялись восстанавливать
Короче, только при абсолютном невежестве можно было вести себя по отношению к чеченскому народу так, как повели себя эти деятели.
Даже советские энциклопедии и словари, при всей их лживости, не посмели написать про Чечню, что она добровольно вошла в состав России (как они написали, допустим, про Ингушетию). «БЫЛА ПРИСОЕДИНЕНА» вот и все, что отважились процедить сквозь зубы.
В сущности, мы словно по мановению волшебной палочки вернулись к худшим временам коммунистического режима, когда наши правители знали только один способ решения любой «национальной проблемы» – при посредстве оружия.
Мы вернулись к временам безудержного вранья официальной пропаганды, когда казенные врали с утра до вечера слали и слали в эфир высосанную из пальца «информацию» о наших замечательных победах и ничтожных потерях...
Впрочем, если сравнивать очередной кровавый эпизод нашей истории, начавшийся 11 декабря 1994 года, с аналогичными случавшимися в прошлом, а они, повторяются, увы, регулярно, кое от чего нам все же удалось уйти, кое в чем, как это ни странно звучит, мы сумели хоть на миллиметр, но продвинуться вперед по цивилизованному пути.
Что я имею в виду? Какое продвижение вперед? Прежде всего, то, что в целом реакция российского общества на затеянную властями чеченскую войну, как уже сказано, была адекватной: общество не приняло, отвергло ее. Когда еще такое бывало? Во время позорной финской кампании 1939 года? Во время удушения Венгрии, Чехословакии? Во время войны в Афганистане? Конечно, и тогда было немало людей, отвергавших действия московских властей, но масштабы тогдашнего неприятия были, разумеется, несопоставимо малы. Более или менее адекватная реакция общества стала пробуждаться разве что во время тбилисских и вильнюсских событий. Но это было именно только пробуждение, только начало… После 11 декабря 1994-го реакция обрела черты зрелости. Уже через несколько дней после ввода войск в Чечню 64 процента опрошенных Фондом «Общественное мнение» заявили, что они против этого ввода. Такие же цифры сохранились и в дальнейшем. По данным ВЦИОМа, в октябре 1995-го за вывод войск были 40 процентов опрошенных и плюс к этому за то, чтобы добиваться мирного решения проблемы, 25. То есть те же шестьдесят с лишним процентов выступали против войны.
Вполне адекватной была и реакция основных политических сил на развязанную чеченскую бойню. Открытую поддержку ей оказали лишь крайне правые фашисты, ультра-националисты, националисты-державники. В оппозиции же оказались, прежде всего, демократы...
Все это было признаком того, что в России, худо ли бедно, образовался живой политический организм, который не только ориентируется на имена политических вождей, но и реально следует определенным принципам, с ними соразмеряет происходящие события и принимаемые решения.
Далее. Когда раньше бывало, чтобы безумная военная авантюра встречала такой дружный афронт со стороны прессы (под прессой я разумею не только газеты, но и все, что нынче называется средствами массовой информации не люблю это словесное нагромождение)? В сущности, команде лжецов под руководством (должность, имя) Сосковца и других поставленных на это чиновников уже на первых порах удалось придушить только останкинские «Новости» и специально для такого случая вытащенное из нафталина «Время»… Ну, частью еще некоторые радиоканалы… В основном же вся информация, какую удавалось добыть (тут, разумеется, тоже чинились всяческие препоны), передавалась и печаталась свободно. Не говоря уж о комментариях.
Можете ли вы себе представить опять-таки, чтобы Хрущеву в 1956-м во время венгерских событий или Брежневу в 1968-м при вторжении в Чехословакию кто-то хотя бы одной печатной строкой резанул бы правду-матку в глаза, как в 1994-м 1995-м резали Ельцину?
Несмотря на фактическое военное положение, сохранилась и свобода социологических опросов. А также открытой публикации их результатов. Такого ведь тоже в подобные моменты отродясь не было. Как можно! Там ведь такого навыспрашивают! О процентах несогласия с вторжением в Чечню я уже говорил. Общественное мнение, опять-таки по данным ФОМ, так же четко назвало и виновников чеченской трагедии. На первом месте здесь стоял Ельцин (40 процентов опрошенных) и только на втором, с весьма заметным отрывом, чеченский президент Дудаев (27 процентов).
Еще раз назову цифры ельцинского рейтинга того времени. Он, рейтинг, падал весь 1995 год, причем самым заметным его падение оказалось как раз после ввода войск в Чечню. Если в сентябре 1994-го у президента еще был наивысший среди ведущих политиков балл 15, то в январе 1995-го только 6. К концу этого года началу следующего его рейтинг составлял лишь 2 3 процента…
Но, несмотря на протесты, война разгорелась, полыхнула широким пламенем. Своим разрушительным влиянием затронула не только крохотную частицу России. В общем, сейчас уже вполне ясно: РОССИЙСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ СПОТКНУЛАСЬ О ЧЕЧНЮ. Великая либеральная революция, свершившаяся в нашем отечестве в конце ХХ века, понесла огромный урон из-за войны, развязанной тогда, в середине девяностых, на Северном Кавказе. Все последующие годы имперская, милитаристская, военно-полицейская психология расползалась, как чума, по российским городам и весям и, в конце концов, сделалась одним из главных компонентов психологии правящей бюрократии. Соответственно, в значительной степени ею оказались пропитаны клеточки и поры всей нашей жизни. Именно война в Чечне как главенствующий, хотя и не единственный фактор в дальнейшем открыла дорогу установлению в России авторитарного режима.
В начале января 1996 года произошел один из самых нелепых и кровавых эпизодов первой чеченской войны, наложивший отпечаток на всю президентскую предвыборную кампанию. Благодаря этому эпизоду Ельцин как кандидат на второй срок стартовал из самой невыгодной позиции, какую только можно было придумать. Весьма странным кажется, что он допустил подобный откат: и так-то рейтинг у него всего несколько процентов, но вот – позволить ему съезжать еще ниже…
Рано утром 9 января в дагестанский город Кизляр проник вооруженный отряд чеченских боевиков во главе с родственником Дудаева Салманом Радуевым. Численность отряда называлась разная – от 50 до 450 человек. В конце событий вроде бы утвердилась цифра 350…
В городе начались бои. Как позже выяснилось, основной целью нападавших был захват и уничтожение военных вертолетов, находившихся на специальной площадке в аэропорту. Однако решить эту задачу им не удалось. В их руках оказались центральная городская больница, родильный дом, железнодорожный вокзал.