Элда и Анготэя
Шрифт:
— Анготэя, — прошептал он, — ты теперь не будешь ходить одна?
— Никогда, — сказала Элда. — Я была далеко, но всегда помнила о тебе. Я изголодалась и напугалась; ноги мои устали и изранены. О, как там было все немило и чуждо! Стены стояли кругом, внизу слышался рокот. Никак
Готорн с удивлением слушал, как она легко и естественно перевирает его бумажный набросок.
— Разбейте его, — сказал Фергюсон, прочь дрянное стекло!
— Я разбила его камнем, — подтвердила Элда. Она закрыла одеялом ноги Фергюсона, уставила подушку между стеной и затылком, потом встала на колени перед кроватью и взяла руку больного. Потревшись лицом о его колено, она вытерла слезы. Другая рука Фергюсона, вырвавшись из руки доктора, протянулась и коснулась ее лба концами дрожащих пальцев.
— Дурочка… — сказал Фергюсон, потом закрыл глаза и стал умирать. Его голова тряслась вначале резко, потом все тише, и он медленно упал на подушку с уже умолкшим лицом, — лишь в его вздувшихся ребрах еще не прекращалась мелкая дрожь.
Доктор открыл веки Фергюсона и пощупал пульс.
— Агония, — сказал он очень тихо.
Элда поднялась с пола. Испуганно взглянув на умирающего, она потрела занывшее колено и выбежала переодеться.
Когда она возвратилась, умерший был уже закрыт простыней. Доктор и Готорн сидели у стола в другой комнате и рассматривали его бумаги.
При входе Элды они встали, и Готорн поблагодарил ее, прибавив, что лишь характер случая мешает ему воздать должное ее таланту, который она употребила на, может быть, странное,
— А вы — как? — спросила она у доктора.
— Превосходно, — ответил доктор. — но мне трудно говорить об этом теперь.
Элда подошла к Готорну, чертя на полу концом зонтика запутанную фигуру.
— Вот что, — сказала она с детским выражением больших прямых глаз. — Вы заплатимте чеком или наличными? Согласитесь, что завтра банки закрыты.
— Наличными, — сказал Готорн, передавая ей приготовленный пакет с пятьюдесятью ассигнациями.
Вспыхнув от удовольствия, Элда понесла пакет на свободный угол стола. Там она присела считать. Доктор долго смотрел, как она считает ассигнации, затем нахмурился и закрыл глаза.
Досчитав, Элда шевельнула губами, с сомнением посмотрела на Готорна.
— Не хватает семидесяти пяти, — сказала она. — Я считала два раза. Сосчитайте сами, если не верите.
— Я верю и прошу извинить мою рассеянность, — сказал Готорн, добавляя нехватающую сумму. — Теперь идите к автомобилю. Я уже приказал отвезти вас обратно.
— Благодарю, — сказала она, счастливая, усталая и закруженная своей удачей. — Ну, всего хорошего… От меня немного цветов вашему чудаку. Но только две буквы «Э.» и «С.».
Проводив ее и посмотрев на ее затылок в круто завернувшем автомобиле, Готорн вернулся к доктору, который сказал:
— Она слаба в арифметике.
— Я сделал это нарочно, так как понял ее и знал, что она будет считать. Я сделал так затем, чтобы окончательно отделить Элду от Анготэи…
1928