Эльдагар. Пробуждение
Шрифт:
Андра сделала вид, что не расслышала, а ее верные стражи даже глазом не моргнули. Они постоянно молчали и понимали свою госпожу с полуслова. Их невозможно было оскорбить или задеть. Реагировали они только на слова Андры, а открыто на них напасть никто не решался. Рогатые паладины Арден славились своей силой и исполнительностью. Это была малочисленная, но могучая секта воинов, защищавшая Мать Росанну и по совместительству самого Короля.
Андра подошла к Фарену, стоявшему на самом носу корабля.
— Завтра мы прибудем на ту сторону, — сказал он, — я не понимаю, что ты там хочешь найти. Усыпальницы
— А почему король Лоренц не отправил гномов? — спросила женщина, становясь рядом. Ее немые охранники выросли за спиной будто тени.
— Слишком дорогая экспедиция и опасная. Никто не хочет снаряжать десятки кораблей, груженных взрывчаткой, машинами и пьяными гномами, — улыбнулся Фарен, — к тому же до нас ведь дошли летописи Астерии. В них четко сказано, что эльфы не хоронили своих вместе с оружием или артефактами, золотом, серебром. А организовывать такую экспедицию только ради изучения культурного наследия истребленного тысячу лет назад народа, невыгодно.
— Понятно. Скажи мне, Фарен, только честно, — Андра приблизилась к мужчине, — когда ты бросил меня и уехал в Финбол, ты хоть вспоминал обо мне?
Фарен помрачнел.
— Не начинай, Андра, — попросил он, — мы оба знаем, что наши отношения тогда зашли в тупик. Я не мог остаться в Академии.
— Ты всегда выбирал самые легкие пути, Фарен, — Андра отвернулась, — зайди в мою каюту перед сном, я хочу с тобой поговорить.
— Хорошо, — пообещал он и продолжил всматриваться в чернеющее, с заходящими лучами солнца, море. В воздухе пахло солью, гнилью и нечистотами. Морские птицы исчезли, и Фарен уже собирался пойти к себе в каюту, но тут к нему подошел капитан корабля.
— Ты-то хоть, надеюсь, человек? — прямо спросил он, раскуривая трубку.
— Да, я человек, — отчасти солгал Фарен.
— Ардены хотят попасть в усыпальницу? Плохо это, наверное.
— Почему ты так думаешь?
— Я живу уже шестой десяток, я очень стар и всю жизнь хожу на этой лодке. Я много слышал про эти руины эльфов, погребенные под землей. Говорят там полно чудовищ, а никаких сокровищ и нет в помине. А единственный вход, через который никто не смог пробраться, охраняют свендары.
— Значит, вход есть? — удивился Фарен.
— Давай серебряк и я скажу где он. Один раз я даже сам дошел до входа, но словил стрелу в колено. Так что больше меня не влечет дорога приключений.
— Ладно, старик, — мужчина сунул руку в карман и достал монетку, — чистое серебро.
— Ты явно богач. Я по одежде понял, что ты из знати. Да и Ардены не будут с простой чернью шашни крутить.
— Шашни?
— Я видел, как на тебя эта рогатая глядела. Такой взгляд. Она явно хочет, чтобы ты прокатился на ней.
— Опустим это, — холодно сказал Фарен, — что насчет входа?
— Там есть река. Очень быстрая, но именно она и приводит к входу в усыпальницу. Увы, пешком там не пройти, только на лодке. Свендары будут вам мешать изо всех сил. Туннель узкий и хорошо простреливается. Течение сильное. Может у вас и получится, но я не знаю никого, кто бы смог туда попасть этим путем и тем более выбраться.
— Спасибо, старик, — кивнул Фарен. Это была важная информация. Ей стоило поделиться с Андрой, но идти к Арден было пока рановато.
Возле ее каюты словно статуи стояли рогатые паладины. Молча и даже не мигая. Фарен знал о них немного, даже когда жил на юге. Легендарные воины, способные на настоящие подвиги, обладающие потрясающей выносливостью. Каждый из них спал лишь по часу в день, да и то не всегда.
Фарен прошел мимо них и вошел в свою каюту. Что он вообще здесь делает? Зачем ему это ненужное приключение? Он специально бросил всех и вся много лет назад, чтобы покинуть пески и Академию. Приехал на запад, попытался пробиться в личное окружение короля Лоренца и стать главной ищейкой столицы, но был несправедливо обвинен и сослан в Финбол. Там он даже успокоился, смирился со своей участью и понял, что нужно жить так как выходит само собой, а бороться с системой, в которой же и сам хочешь занять место получше — смысла нет. Поэтому Фарен изменился. Из юноши с горящими глазами и пылающим сердцем, что так нравился Андре, он стал обычным служакой, но с собственными имением, хорошей зарплатой, определенным уважением. Его даже мэр иногда в гости приглашал, чтобы распить бутылку-другую белого крепкого. Ему позволили взять двух жен, что было немыслимо по законам Лоренца, но Фарена спасло то, что он до сих пор являлся подданным короля Массулима.
Но это же и отдалило его от продвижения по карьерной лестнице. Молодой темнокожий паренек привлекал к себе много внимания, но никто не хотел воспринимать его всерьез, а то, что он отчасти и сам Арден — ставило крест на всех его великих мечтах. Как полукровка он оказался не нужен ни у себя на родине, ни на Западе. Никто не считал его за своего. Конечно, можно было обманывать людей и скрывать свои так и не выросшие рога под густой кучерявой шевелюрой, но только до поры до времени. Правда всегда становится явной, как ее не скрывай. Первый же врачебный осмотр при дворе короля покажет все, что ты скрываешь, а кровопуты все только подтвердят.
Фарен понимал, что и кровопутом, как Андра, ему не стать. Слишком была слаба его кровь арденов. Рогатым воителем был лишь его могучий дед, а дальше все предки были людьми. Мужчина лег в кровать, погрузился в короткую дрему без всяких видений, затем встал, накинул на плечи куртку и направился к Андре.
Хладнокровные охранники переглянулись и расступились перед ним, давая пройти. Фарен учтиво постучал в дверь и вошел без отдельного приглашения.
Андра Кровопут лежала на широкой деревянной кровати, застеленной мехами. Сама она была в белоснежной длинной шубе, из которой виднелись лишь ее босые ноги.
Это была самая лучшая каюта на всем корабле, но даже здесь почти не было места. Кровать, да сундук, пара масляных ламп и небольшой столик, на котором стояла початая бутылка самогона.
— Тебе холодно, — догадался Фарен, — я тоже долго привыкал к этой погоде. У меня ушли годы на это.
— У тебя странный взгляд, — Андра приветливо улыбнулась, — ты что-то узнал за этот час.
— Да, — мужчина присел на край столика, налил себе самогону и поведал то, что рассказал ему старик-капитан.