Электроника ИМ-02
Шрифт:
Камера переключилась на «Ценное время». Олешин улыбнулся, кивнул.
– Знаете, – начал приятным, бархатным, голосом. – О моем детстве ничего особо интересного рассказать-то и нельзя. Все как у всех. Первое осознанное воспоминание – это оранжевое ведерко. Помню, проходили с мамой по рынку, и я почти носом стукнулся в детское оранжевое ведерко, – Вадим Олешин улыбнулся. – Через все детство прошло у меня это ведерко. Я складывал в него игрушки, потом высыпал, а потом вновь складывал, снова высыпал и складывал. Машинок у меня было немного, но…
– Спасибо большое! – перебил, как обычно, Макаров, поворачивая разговор в нужное ему русло. – Давайте немного заглянем в будущее, и посмотрим на то, как вы занялись общественной деятельностью. Ведь перед «АнтиРаком» была другая организация, занимавшаяся другими делами. Насколько мне известно, масштабы у нее были поменьше. А перед ней была еще одна благотворительная кампания, о которой практически ничего неизвестно. Расскажите телезрителям, как начиналась организация, не побоюсь этого слова, с вселенским размахом.
Пока Макаров говорил, Олешин внимательно на него смотрел. Когда закончил, поинтересовался:
– Можно продолжать?
Ведущий кивнул.
– Знаете, что самое смешное? Это ведерко у меня до сих пор есть! Конечно, игрушки я в него уже не складываю, но и выбрасывать не хочу. Ведь это не только воспоминание о детстве, а еще и о маме!
Показали Макарова с круглыми глазами и раскрытым ртом. Программа обещала оставить все возможные рейтинги позади. Петр даже не слышал никогда, чтобы кто-нибудь позволял себе подобное обращение.
– Подготовка к школе, садик – все уместилось в нескольких воспоминаниях, – продолжил «Ценное время». – Помню, как ревел, когда мама вовремя не забрала, помню…
– Вадим Леонидович, – перебил Макаров. – И все же, ведь история-то вашего успеха началась не в детском садике, а гораздо позже. Может быть вы…
– Ошибаетесь, ошибаетесь, – тяжело вздохнул Олешин. – Моя история успеха началась в тот день, когда я ро…
– Маш, – крикнул Петр. – Пивка принеси, золотце мое ненаглядное!
– Кого? Пивка? – донеслось с кухни. – Для рывка или просто? – спросила дежурную фразу.
– Помню, сижу в кресле с книжкой на коленях, – продолжал триллионер, а на лице Макарова застыло выражение, будто его выбранили, и как нашкодившего ребенка поставили в угол. – И, водя пальцем по строчкам, медленно читаю по слогам. Книжка называлась… – Вадим Олешин призадумался. – Кажется, «Буратино». Где-то в тот период от нас ушел папа. Помню я его смутно. Правдивее сказать: не помню вовсе. От него осталась единственная вещь. Часы. Я их носил долго.
Повисло молчание.
– Грустное воспоминание, от которого стоит перейти… – попытался спасти положение ведущий.
– Но это было детство, – перебил Олешин.
Петр усмехнулся, когда показали лицо бывшего друга. Такое потерянно-глупое выражение он видел у него лишь единожды – когда их застукали за просмотром довольно изысканной порнографии.
– …оно у всех более-менее одинаково, – продолжал «Ценное время».
– Маш! Где пиво? – крикнул Пётр.
– Ты без пива и двух секунд прожить не можешь? – донеслось с кухни.
– …долгожданное время, – продолжил гость. – Мы пошли за моим первым рюкзаком. Я со всей ответственностью подошел к выбору этой, как мне тогда казалось, самой главной в жизни вещи. Потому выбирал настолько долго, что мама купила мне тот, который понравился ей. Я усек, что долго выбирать нельзя, потому пенал схватил первый попавшийся. Мама долго убеждала, что такие пеналы у девочек. Но я твердо стоял на своем, боялся, что и пенал она купит тот, который понравится. ей В итоге мама купила два.
В комнату вошла жена – высокая стройная женщина с кучерявыми рыжими волосами до плеч и вытянутым лицом. Тех немногих кто рискнул назвать Марию «кобылой» или «лошадью» настигли кулаки Петра. С Николаем Макаровым дружба много лет назад прекратились тоже после «кобылы». Жена принесла холодное пиво. Вместо «спасибо» получила хлопок по ягодицам, плотно обтянутым домашними джинсами.
– …собеседование в школе, – «Ценное Время» застыл с мечтательным выражением на лице, шевелились лишь губы. – Я, помню, боялся, что меня не возьмут и придется вновь идти в садик. Но в школу, естественно, взяли. – Вадим Олешин на несколько мгновений замолчал. Показали Макарова, кивающего с глубокомысленно-напускным выражением.
– Клоун! – Петр отхлебнул пива.
– Всю начальную школу я был круглый отличник. – Гость открыл бутылочку с водой, налил в стакан и выпил. – В то время я возненавидел перемены из-за скуки. Мне приходилось бегать по коридору, догонять-убегать. Помню, меня сильно раздражала эта игра своей тупостью. Но делать было нечего. Мне быстро дали понять, что отбиваться от стаи нельзя. Приходилось бегать. Самое яркое воспоминание из начальной школы – это первая любовь. Девочку звали Катя. Я сидел за ее спиной, потому постоянно пялился. Мне даже несколько раз учительница намекнула, что смотреть так пристально некультурно. – Вадим Олешин мечтательно улыбнулся. – Потом мы сдружились, я провожал ее домой. А потом ее родители переехали в Сальск, и она навсегда исчезла из моего поля зрения.
– Первая любовь всегда самое яркое воспоминание, – неожиданно влез, будто ждал отмашки за кадром, ведущий. – Всего через несколько мгновений мы, наконец, узнаем, в чем же секрет самого выдающегося человека всех времен. Оставайтесь с нами.
Началась заставка программы «Хроники удачи».
– Да останемся, останемся, – буркнул Петр. – Вся страна с вами. – Ему показалось, что он узнал еще одно промелькнувшее лицо. Имя так и вертелось на языке. В этот момент короткими, ёмкими, фразами начали вспыхивать наиболее удачные моменты из других передач.