Елена Прекрасная. Красота губит мир
Шрифт:
Гера говорила достаточно громко, чтобы ее услышали многие, боги тут же принялись обсуждать, что же нужно людям и богам – власть, победа или женщины. К единому мнению так и не пришли, правда, мужская половина Олимпа решила, что лучше бы все сразу.
Наверное, земные мужчины с ними были бы согласны, но их как-то не спрашивали. Боги всегда так – решают за людей сами…
Клитемнестра осваивалась в Микенах с трудом. Привыкшая к суровым требованиям Спарты и отношению к женщине, как к равной, она искренне не понимала, почему нужно кутаться в покрывало с головы до ног в жару и что страшного в том, что мужчина увидит
В Микенах ей полагалось скрывать свое тело, знать свое место и молчать. Тем горячей молодая женщина была по ночам с мужем. Но Клитемнестру ни на минуту не оставляла мысль, что, обнимая ее, Агамемнон жаждет Елену. Понимание этого отравляло каждый миг, и Клитемнестра даже обрадовалась, когда царь собрался куда-то уезжать. Но на вопрос куда, Агамемнон пожал плечами:
– В Спарту.
– Зачем?! – ахнула бедная Клитемнестра.
– Сватать твою сестру своему брату Менелаю. Тиндарей обещал. Если сдержит слово, то привезем ее сюда и будете жить рядом. Как там у вас в Спарте, разрешено братьям делиться женами? Развратницы вы, все же!
Клитемнестра, у которой от обещания привезти сестру-соперницу в Микены и поселить рядом, внутри взыграло ретивое, возмутилась:
– Мы не развратницы! Спартанки куда целомудренней эллинок!
– Чем?! – расхохотался муж. – Тем, что их туники короче колен и имеют разрез до талии?
– Открытое красивое тело девушки ставит любого мужчину на место, а вот это покрывало заставляет всех возжелать укрывшуюся за ним куда больше!
– Ого! – Агамемнон с изумлением смотрел на супругу. А ведь она права, когда видишь перед собой несколько обнаженных женщин, желание успокаивается, а вот если они укутаны до самых глаз… конечно, появляется соблазн сорвать покровы или хотя бы прикоснуться. Правда, вспомнив обнаженную Елену, он подумал, что это не всегда так…
Не возразить жене Агамемнон не мог, он хорошо знал правила поведения в Спарте.
– Однако эта целомудренность позволяет женам изменять мужьям… и довольно часто!
– Это не измена, потому что совершается открыто, и муж или знает о ней, или знает, что она может быть!
Агамемнон даже побелел, он схватил Клитемнестру за волосы и притянул к себе:
– Мы не в Спарте, и если я узнаю об измене, я тебя убью!
– И сам не будешь изменять?
Ответом был лишь бешеный взгляд. Клитемнестра прекрасно поняла, что, по крайней мере, с одной женщиной будет обязательно. Тряхнув головой, словно освобождаясь от его руки, она усмехнулась:
– А если сюда приедет Елена, здесь будет кусочек Спарты?
– Я готов уступать тебя Менелаю в обмен на Елену!
– Зато я не готова!
– Ого! Ты ревнуешь меня к ней?
– Я видела тебя с Еленой!
– Ревнуй, от этого ты только горячей. Менелай женится на ней, и мы станем славно жить вчетвером.
– Нет!
– Ты можешь мне запретить?
– Нет, ее украли!
– Кто?!
– Не знаю.
Агамемнон ничего не смог добиться от супруги, та отрицательно качала головой, богиня Афродита сказала, что это так. Но кто?..
Клитемнестра порадовалась, что царь не стал долго расспрашивать, умчался вместе с Менелаем в Спарту. Долго она допроса не выдержала бы. Хотя, какая теперь разница, ведь Елена уже давно у Тесея, и если герой не дурак, то женился на ней. Или, по крайней мере, обязан жениться.
В действительности Агамемнона в Спарту звало не только сватовство к Елене или вожделение, но и дела. Он уже знал, что к Тиндарею съедутся несколько царей. Ничего не решающая мелочь вроде двух Аяксов Агамемнону не была нужна, когда придет время биться, они будут делать это за того, на кого укажет он. Агамемнона интересовал сам Тиндарей и молодой царь крошечной Итаки Одиссей. Пусть островок мал, а царство нищее, то, что мальчишку выбрали царем при живом весьма уважаемом отце, о чем-то говорило. Конечно, тысячи людей могут быть глупы в своих предпочтениях, но царю Микен что-то подсказывало, что этот мальчишка действительно умен.
Немного подумав, Агамемнон хмыкнул: Одиссей тоже собрался свататься к Елене! Ну и где тут ум, если знает, кто ему противостоит? А, может, не знает? В любом случае посмотреть на молодого хитреца стоило. Почему бы не совместить приятное с полезным? Вспомнив горячее тело младшей дочери Тиндарея, Агамемнон даже тихонько застонал. Старшей далеко до этой девчонки, в Елене словно слились тысячи женщин сразу, и все жаждущие и ненасытные. Если она действительно станет женой Менелая, то у брата один выход – везти ее в Микены под крепкий замок… Ничего, – усмехнулся Агамемнон, – я помогу тебе, братишка, уберечь женушку от чужого вожделения.
Вдруг его мысли вернулись к словам Клитемнестры. Агамемнон ни на минуту не поверил, что это правда, жена просто ревнует. Как мог Тиндарей допустить, чтобы девчонку украли, и кто мог рискнуть это сделать? Нужно быть сумасшедшим, чтобы решиться на такое.
А в это время Тесей с Пирифоем отсиживали себе зады у входа в Царство мертвых, ежеминутно вздыхая:
– Что нам одной Елены на двоих не хватило бы?
– Как там она сейчас?
Тесей не выдержал и поинтересовался у Персефоны:
– Слышь, Персефона, узнай, как там моя жена?
– Какая жена? – изумленно открыла глаза женщина. – Разве ты сейчас не одинок?
– Сейчас одинок, но дома меня ждет красавица… Будешь наверху, посмотри одним глазком, как там в доме моей матери Елена.
– Что за Елена?
– Дочь Зевса, так же как и ты. Зевса и Леды! – с гордостью похвастал Тесей и тут же прикусил язык, потому что Персефона уперла руки в бока:
– Тесей, как ты можешь говорить о Елене, как о жене?! Она же совсем девочка!
– Была девочка, ей рожать скоро! – фыркнул Пирифой.
– Ах вы негодники! Ах вы пакостники! – Персефона хлестала приятелей крапивой по ногам и пониже животов, пользуясь тем, что они не могут сойти со своих мест.
– Это не мы! – орал Тесей, – до нас постарались!
Когда она наконец ушла, отведя душу на беспомощных героях, Пирифой покачал головой:
– И эту фурию я хотел взять в жены? Какое счастье, что нам не удалось этого сделать!
– Да уж, счастье, – вздохнул Тесей, пробуя все же оторвать зад от камня. Он быстро убедился, что ничего не изменилось, сделать это можно только, оставив часть седалища на месте! Бедолага вздохнул еще раз: кому он будет нужен почти без седалища, не говоря уж о невыносимых страданиях, которые причинит необходимость долго лежать на животе, чтобы рана заросла! Боли Тесей не боялся, но что за герой без зада? Придумал им наказание хитрый Аид…