Эльфдом
Шрифт:
Он легонько стукнулся с ней лбом. — «Один случай еще не обозначает привычку».
«Увидим. Время покажет». — Ее глаза наполнились слезами, как только она поняла, что у них есть целая вечность для этого. Как что-то может быть таким хорошим в теории, и казаться столь ужасным на практике?
«Эй, перестань». — Масленка утер слезы с ее лица. — «Или я натравлю на тебя Пони».
«Нечестно». — Она протерла глаза тыльной стороной здоровой руки. — «Я в порядке».
«Это… это Хлоя Полански?» — Рики нашел тело, которое Тинкер накрыла надувным морским коньком.
«Она интаньаи
Масленка прошелся вокруг заклинания, смотря на сияющие руны. — «Это всего лишь двухслойное заклинание? Определяющее заклинание, что ты использовала ранее, и направляющий круг?
Тинкер вздохнула. — «Да. Вся странность в Шелесте. Взгляни».
Она присела около сияющего заклинания и указала на наушники и искорки синего и зеленого цвета. — «Оно реагирует на музыку. Думаю, резонанс — это ключ. Провидение говорил о гармонирующих мирах. Если представить каждый мир как отдельную ноту, то соединенные с ним миры будут…» — на этом музыкальные знания Тинкер исчерпали себя и она повернулась к Масленке за помощью.
«Следующей нотой в созвучии».
«Да, что-то типа того. Теория струн утверждает, что субатомные частицы похожи на вибрирующие струны. Субатомные частицы собираются в атомы, а атомы — в молекулы, которые образуют наши ДНК. Если каждый мир обладает одной всеобщей нотой, то она должна быть в ДНК у всех живых существ в этом мире. Мы резонируем с миром нашей ДНК, а раз у детей ДНК драконов, значит они обладают двумя различными «нотами». Их клетки имеют структуру «созвучия». Да, черт побери, если драконы могут перемещаться в пространстве и между мирами, возможно и они обладают структурой «созвучия». Думаю, большой объем магии позволяет Шелесту менять ноты и перемещаться в следующий мир в гармонии».
«Он на Онихиде?» — с тревогой спросил Масленка.
Тинкер успокаивающе махнула ему. — «Возможно он во всех мирах одновременно. Все зависит от того, насколько он рассеялся».
«Что?!»
«Не думаю, что это ему навредит. Плеер до сих пор играет!»
«Как нам освободить его?» — спросил Масленка.
Тинкер резко выдохнула и схватилась за волосы. Да, как?
«Надо вычислить, какая нота у этого мира… и сообщить ему… как-то… что-то».
«Кья», — изрекла Уточка.
Они в унисон взглянули на крепко прижавшихся друг к другу остальных детей.
Тинкер совсем не хотелось произносить это вслух, но другого логического решения не было. — «Так как дети обладают одной способностью, они могут вычислить ноту».
«Нет!» — отрезал Масленка.
«Я не говорила, что буду экспериментировать на них!» — вскричала Тинкер. — «Не напрямую. Мы выясним, смогут ли они распознать ноту и, затем, сообщим ее Шелесту».
«Он вообще может нас услышать?» — спросил Синее Небо.
Вот так оно всегда и бывает, а постоянство
«Теперь я точно знаю — нам крышка», — проворчал Синее Небо. — «Ты начинаешь так говорить, когда дерьмо вот-вот должно влететь в вентилятор».
Тинкер гнула свою линию — «Выдвинуть гипотезу, проверить гипотезу на практике, проанализировать данные и сделать вывод».
«И сообщить свои результаты», — как обычно добавил Масленка.
«Но мы никогда никому ничего не рассказываем», — пробормотал Синее Небо.
«Сама». — Радость крепко прижала к груди объемистый чехол с олиануни. — «Я могу сообщить это Шелесту».
Все с удивлением уставились на нее. Наконец Масленка выдавил — «Как… как ты хочешь ему это сообщить?» — в то время как Тинкер прошептала. — «Ты вроде говорил, они не обладают телепатией».
«Я присоединюсь к нему внутри заклинания». — Радость подошла к сияющему куполу.
«Нет, нет, нет и нет, определенно нет!» — Масленка протянул к ней руку, и она отскочила.
«Там должна была быть я!» — Радость оббежала заклинание, уворачиваясь от руки Масленки. — «Он ранен! Он даже не может играть! И у него нет инструмента! Я люблю его, и не выдержу вечную разлуку с ним, и знаю, что могу спасти его».
«Радость», — обратилась к ней Тинкер. — «Я не хочу терять вас обоих, потому что не уверена в своей правоте. Я могу ошибаться насчет всей этой теории резонанса. Возможно, музыка не имеет к этому никакого отношения. Скорее всего я ошибаюсь».
«Не важно», — ответила Радость. — Я буду с ним. Я буду там, где и он».
«Ты должна ее отпустить» — произнес Синее Небо. — «Так будет правильно».
Тинкер удивленно и немного испуганно уставилась на него. Что еще хуже, когда она обернулась к Пони, тот грустно кивнул.
«Чего стоит твоя жизнь, если ты не можешь защитить тех, кого любишь больше всего на свете?» — сказал он.
Конечно, телохранители думают именно так. Им посчастливилось видеть мир только в черном и белом цвете. Для них все просто и понятно. Будь на месте Радости она, да, она бы не задумываясь бросилась в заклинание ради Масленки, Ветроволка, Пони, Яростной Песни, Синего Неба… боги милосердные, чем больше Тинкер думала об этом, тем длиннее становился список, что только еще раз доказывало их правоту.
Да, она бы сделала то же самое. Но не в этом дело. Она взрослая, а Радость еще совсем ребенок, как тринадцатилетний подросток. Правда, некоторые скажут, что и восемнадцать еще не возраст. А если честно, в тринадцать она начала свой собственный бизнес и жила сама по себе.
И рискнула жизнью, чтобы спасти незнакомца от завра.
Если бы тогда на земле лежал без сознания Масленка, Тинкер бы не ударила монстра и убежала, а избила его всем, что попалось бы ей под руку. Она не знала Ветроволка, у нее не было никаких причин спасать его, но она чувствовала, что должна что-то сделать, и что ударить завра и убежать — это допустимый риск. Для нее наилучшим решением было сильно один раз врезать монстру и умчаться прочь.