Эльфийская радуга
Шрифт:
– Это наш шанс, – глаза огненной сибрийки сияли в полумраке комнаты, – пока собаки будут заняты охотой, а Зиура созерцанием захватывающего представления, у нас появится шанс.
– Погоди, – непонимающе всплеснула руками Тама, – Какой шанс дадут нам эти Игры?
Мильва аккуратно усадила соседку на кровать и приблизила губы к ее уху:
– Слушай. Нужно бежать в сад и попытать счастья! Вся охрана уйдет поглазеть на Игры. Ворота откроют для претендентов и не будут закрывать до окончания действа. Нам останется одно – не попасться на глаза охране и игрокам, затеряться в саду, спрятаться
– Рискнуть стоит, – кивнула Тама, в голове которой крутился свой план, тот, что несколько отличался от задумки Мильвы. – Но велик ли этот шанс побега?
– Еще бы, – самоуверенно улыбнулась сибрийка. – Дед говорил, что псы не трогают девушек из гарема, чуя в них своих. Он был свидетелем того, как иногда самые отчаянные из наложниц Зиуры сбегали во время Игр. Обычно евнухи заминали такие пропажи и Зиуре о них не докладывали, поэтому погони за беглянками никто не отправлял.
– Скажи, а кто-нибудь из участников когда-нибудь выигрывал приз?
– Пока что, за всю историю Темноморья, это удалось сделать лишь одному человеку. Он убил предыдущего Господина Нуля и забрал сокровище. Зиура с трудом отобрал свою драгоценность назад. Я плохо знаю ту историю, да и нам сейчас нечего вспоминать ее, нужно действовать, пока подвернулась возможность!
– Хорошо, – кивнула Тама, поднимаясь с кровати и направляясь к двери.
– Не туда, – предупредила ее Мильва. – Пойдем через окно!
Выбраться из окна оказалось несложно. На богато изукрашенной лепниной стене хватало выступов, заменивших беглянкам ступени. Легкие шелковые шаровары, едва скрывающие грудь лифы и невесомые разлетайки наложниц оказались как нельзя кстати для карабканья по отвесным стенам. Наконец-то Тама смогла оценить темноморский наряд по достоинству. Вряд ли ей удалось бы так ловко добраться до земли в привычном платье с узким корсажем и широченной юбкой.
Коснувшись босыми ногами земли, а вернее коротко постриженной колючей травы, обступающей жесткой щеткой несколько абстрактных белых статуй, девушка огляделась по сторонам и замерла. Рядом, отступив за скульптурную группу из трех полуобнаженных танцовщиц, притаилась Мильва. Мимо беглянок громко протопали садовые стражники.
– Идем на вышку, Расим, – говорил один другому, – посмотрим на представление. Псари уже вывели собак. Гарбаш сказал, что их не кормили три дня, чтобы злее были.
– Чтоб они его первым съели, этого Гарбаша. Когдя я сплю на посту, он постоянно доносит на меня господину, – пожаловался его товарищ.
– А ты не спи, Унбар. Служба есть служба. Ты ведь частенько вечером сад обходишь? Как вообще спишь? Лично я не могу заснуть от бабьих воплей, когда принц Зиура отправляет Господину Нулю очередную кормежку.
– Я привык, Расим. Ко всему ведь привыкаешь…
Охранники ушли по тропе вглубь сада. Отследив глазами их путь, Тама посмотрела на Мильву. Та кивнула – можно, идем. Словно две легкие, бесшумные тени, девушки двинулись следом за Расимом и Унбаром. Те были столь поглощены беседой, что не заметили преследования.
Так они прошли несколько развилок и были уже совсем рядом с воротами, когда за спиной раздался окрик:
– Девицы из гарема господина? А вы что тут делаете?
Позади беглянок из-за поворота вывернул еще один охранник. Увидев идущих впереди девушек, Расима и Унбара, он заорал им:
– Держите! Ловите, парни! Только побега нам сегодня не хватало!
– За мной! – Мильва схватила руку Тамы, и поволокла замешкавшуюся спутницу через заросли сиреневой гортензии.
Рывок получился стремительным. Охранники совершенно не ожидали от рабынь подобной прыти, поэтому так и замерли на тропе, соображая, что произошло.
– Вот те раз, – разочарованно вздохнул Унбар. – Теперь точно попадет от господина.
– Не попадет, – самоуверенно успокоил товарища Расим, пояснив. – Куда они денутся? Небось, побежали к воротам, а там стоят парни Карима – эти живо девок выловят и обратно в покои спровадят.
– Да и демон с ними, с бабами, – успокоился Унбар. – Если каримовы ребята их не словят, может Господин Ноль проглотит, как мышей…
Слава небесам, Тама и Мильва не слышали этих слов. В их сердцах жила надежда на собственные силы и удачу. Глаза сибрийки горели, как у кошки. Она отчаянно раздирала руками заросли цветущих вьюнов, запутавшие бахромистые листья декоративного папоротника. Пастушка спешила за ней, то и дело спотыкаясь и разрывая о ветви кустов невесомую ткань своих шаровар.
От бешеного бега горло словно исцарапали гвоздем. Каждый вдох обжигал внутренности пламенным порывом, сердце колотилось неистово, готовое выпасть из груди. В голове все было еще хуже. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Мысли метались, перекрывали друг друга, исчезали и возникали вновь. «Что делать? – в панике думала девушка, – Бежать, спасая жизнь, или оставаться и искать заветный артефакт?» Страх то исчезал, уступая место чувству долга, то разрастался вновь, заполняя сознание и лишая возможности мыслить.
Все решилось само, когда беглянки оказались напротив ворот. Им пришлось затаиться и ждать, что оказалось делом весьма нелегким. Заветная цель была так близка. Хотелось вскочить и помчаться к спасительному выходу, но ведь делать этого нельзя – охрана наверняка где-то поблизости.
– Мы не можем тут сидеть вечно, – Мильва тряхнула своей пламенной шевелюрой и вопросительно взглянула на Таму. – Что делать? Рискнуть?
Пастушка не ответила сразу, потупила взгляд, принимая единственно верное для себя решение. Собравшись духом, подняла на соседку отчаянные глаза:
– Я пойду первая. Если охранники заметят, отвлеку их, а ты незаметно проберешься к воротам.
– Ты с ума сошла! – возмущенно воскликнула Мильва, но тут же, спохватившись, понизила голос до шепота. – Если заметят – схватят непременно. Даже не вздумай.
– А что нам остается, Мильва? Кто-то должен пойти первым, и это буду я, – веселый и мягкий обычно голос пастушки звенел суровой сталью. – Я так решила. Так что даже не думай отговаривать.
– Решила, говоришь, – глаза сибрийки требовательно и разочарованно оглядели лицо спутницы. – Ладно. Твое дело, только позволь мне сделать кое-что напоследок.