Эликсир вечной молодости
Шрифт:
Ведь обычно муж в такой паре не замечает старости жены. Психологи объясняют это тем, что он смотрит на нее сквозь призму своей молодости. То есть он видит ее такой, какой помнит. Смотрит и видит ее такой, какой знал двадцать пять — тридцать лет назад. Он не замечает морщин и лишних килограммов, потому что он как бы видит перед собой девушку, в которую когда-то влюбился. Образ девушки, которую он когда-то встретил, заслоняет реальный облик
— Да, это так. Но не забывайте, в их браке была пауза в несколько лет. Был, по сути, развод. Так что это не классический брак старосветских помещиков.
Я думаю, так бы оно и было: он бы видел ее, как вы говорите, сквозь “призму своей молодости” — не случись того разрыва… Его странствий.
Известно: чтобы увидеть то, чего не замечал, достаточно уехать и вернуться. И наоборот: люди не замечают даже самых разительных перемен в своем партнере, если не разлучаются и видят друг друга ежедневно. Родители не замечают, как дети становятся взрослыми, супруги в упор не видят, как один из них сходит с ума от прогрессирующей шизофрении…
— Кстати, Богул. Эта белая глина — она, говорят, очень редкая. А у вас тут целое месторождение, получается, рядом с “Огоньком”. Советую вам основать фарфоровый заводик… Будете Гарднером, Поповым или Кузнецовым. Все лучше, чем…
— Я понял. Можете мысль не развивать.
— Молчу.
— Идею дарите?
— Не жалко. Я точно не воспользуюсь..
— А я посмотрю… Может, назову месторождение вашим именем.
— Не стоит. Нескромно. Все-таки это вам не “копи царя Соломона”! Кстати, царю Соломону привет передавайте.
Так они переговаривались, а дорога все вилась и вилась впереди…
— Ну вот вам и Крис Ри… Как по заказу! — Аня сделала радио погромче. — Все-таки вы правы — неувядающая песенка… Эх, хорошо ее, Богул, слушать во время дождя в дорожной пробке под Парижем!
— А Тибет?
— Что Тибет?! — Аня даже вздрогнула.
— В Тибет не хочется?
— А в Тибет не хочется! Думаю, то, с чем сталкивается там житель средней полосы, иногда оказывается его рассудку не по силам. И вообще, Богул… Умеете вы застать врасплох и подкрасться незаметно!
— Ну, не волнуйтесь — Париж так Париж. Так оно и будет. Я в вас как-то уверен.
— Спасибо.
— А меня тут высадите…
Богул, шурша своим огромным милицейским дождевиком, выбрался из машины.
— Ну все, Светлова, пока…
— Пока-пока…
— Удачи!
— Удачи и вам…
И Богул зашагал куда-то в дождь… Куда, Аня не сочла возможным поинтересоваться. Жизнь у милиционеров — сложная и материально плохо обеспеченная.
А Светлова поехала под дождем в Москву.
Запиликал телефон… И это означало, что нужна новая порция рассказа об отдыхе на побережье. И о том, как хорошо возвращаться домой…
Ну это не имело уже значения — порцией “вранья во благо” больше, порцией меньше.
Потому что возвращаться домой и правда хорошо.
Больше она не станет ни думать, ни вспоминать об этой истории.
Одно лишь только…
Кто все-таки толкнул стол тогда на импровизированном спиритическом сеансе в доме у Туровских?
Кто?
Возможно, Амалия…
Возможно, Кудинова толкнула стол на спиритическом сеансе, стараясь таким образом сообщить Светловой о своих догадках — насчет того, кто может быть причиной исчезновения людей. И подписала таким образом себе приговор.
Во всяком случае, раньше Светлова была уверена, что это сделала Амалия. И все-таки, кто это сделал — по-настоящему так и останется тайной.
Возможно, это, сделала и Елена. Елена Прекрасная, догадывавшаяся о некой чудовищной потаенной жизни, которую вел ее супруг и, в общем, измученная этой тайной.
В пользу этой версии говорит то, что подсказка была точной. А Кудинова, в отличие от Елены Прекрасной, все-таки не имела возможности много знать. Так, догадывалась кое о чем, подозревала свою подругу… Скорее интуитивно. Доказательств и фактов у Амалии не было.
Но Елена в прощальном разговоре с навестившей ее в больнице Аней отказывалась от этого предположения напрочь. Отрицала до конца, что толкнула стол на спиритическом сеансе.
Возможно, потому, что ее супругом — узнай он об этом признании — такой ее поступок был бы расценен как предательство, которого бы он не перенес.
Если бы Туровский узнал, что его пыталась выдать жена, а не Амалия, которую он, по сути, за это и убил… Жена, для которой он пошел на такие невероятные преступления! Ну, в общем, это был бы для него удар в самое сердце.
Если, конечно, предположить, что оно, сердце, еще у него есть.
В общем, так и непонятно, чья рука приподняла и толкнула тогда ломберный столик…
Амалии?
Елены Прекрасной?
Возможно, даже вышедшего ненадолго из повиновения Алексея Кудинова?
А может быть, это все-таки сделала леди Доил?