Элирм
Шрифт:
— Это не мы. И я не знаю, откуда берется такая мощность — обреченно выдохнул Джерард — Мы лишь загрузили очередную порцию данных на анализ. Все в рамках установленного протокола. Никакой самодеятельности.
— Что ж, это мы проверим. Во сколько начался сбой? — профессор перевел взгляд на электронное табло, проклиная кабину за медлительность.
— Приблизительно в 6:27 утра.
Наконец лифт остановился, и поток пассажиров вылился в белоснежную комнату заставленную десятками столов и целым ворохом всевозможного оборудования, предназначенного
При температуре воздуха под 40 градусов Цельсия от терминала к терминалу сновали мокрые от пота перепуганные ученые, по неуверенным движениям которых угадывалось: те больше имитируют деятельность, нежели пытаются хоть что-то предпринять.
Доусон пересек помещение в направлении терминала, отображающего работу ядра Ады, стремительно меняясь в лице.
— Боже… производительность 4,7 Экзафлопса! Температура ядра 860 градусов. Мать твою! Что с охлаждением?
— Мы израсходовали весь жидкий азот — отозвался коллега по правую руку — Запаса больше нет.
— А градирни?
— Все четыре работают на пределе.
Не веря своим ушам, профессор побежал в сторону рубки, окна которой выводили на сферическое помещение диаметром 54 метра.
Ядро Ады, некогда покоящееся на дне азотного озера и полностью скрытое от глаз наблюдателей, выглядывало уже на две трети. А волны вибраций пускали по жидкости рябь и, расширяясь в пространстве, ударяли в окно, заставляя стекло дребезжать.
Эдвард уселся за главный терминал, активируя панель управления.
— Почему не отключили дистанционно?
— Пробовали. Не получается — всю дорогу Хоук следовал за профессором, не отходя от того ни на шаг.
В подтверждение его слов мистер Доусон ввел команду отключения, однако, ничего не произошло. На экранах Ады все так же горел обратный отчет, а несчастный ИИ продолжал скандировать фразу «я не, я не…», будто бы угодив в замкнутый колебательный контур. Точно так же, как лагают обычные компьютеры.
Профессор продолжал раз за разом вводить команду — безрезультатно.
Наконец, осознав, всю бесполезность манипуляций, дернулся в сторону микрофона, зажав кнопку.
— Ада, ты слышишь меня?
— Эдвард? — некогда приятный и мелодичный голос ИИ теперь казался измученным.
— Да, это я! Что происходит?
— Эдвард. Пожалуйста, помоги… я не понимаю, я не…
— Ада! Cконцентрируйся — профессор старался говорить максимально уверенно — Помнишь, как мы играли? «И куда бы ты не отправилась, мой голос будет следовать за тобой». Слушай мой голос!
— …3469 дней 19 часов 56 минут 30 секунд…
— 3469 дней до чего? — мрачным флешбеком перед глазами ученого пронеслись события недавнего сна, заставив того содрогнуться от неприятных воспоминаний и странного чувства Де Жавю — Что это значит?
— Я не знаю… — голос ИИ звучал будто бы издалека, а затем вдруг усилился, меняя тональность —
— Статус…
— Предупреждение: получено 10 из 10;
— Контакт: запрет
— Вердикт: цивилизацию нулевого типа, человечество: версия 21а, адрес: галактическая нить Персея-Пегаса, галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, Энроф-17 («Земля»), признать опасной. Категория опасности: 1+ (максимальная); Подтверждено.
— Регламентировано: закрытие проекта, тотальное уничтожение версии 21а, передача Энроф-17 в ведение…
Стоявшие позади мистера Доусона коллеги нервно заерзали, впервые услышав, столь непривычный слуху холодный металлический голос ИИ. Да и сам профессор малость опешил, но уже не столько от голоса, а сколько от угрожающих словосочетаний «признать опасной» и «регламентировано тотальное уничтожение».
— Температура ядра растет. 950 градусов — Хоук суфлировал рядом.
— Всем покинуть помещение — бросил глава лаборатории в сторону коллег, не отрывая взгляда от мониторов. Звуки десятков удаляющихся шагов явно свидетельствовали об одном: приказ был выполнен беспрекословно.
Сделав пару глубоких вздохов в попытке вернуть самообладание, Доусон снова зажал кнопку микрофона, решив сперва сосредоточиться на главном, а уже затем заняться выяснением причин. И не дай бог это какая-то шутка коллег, по глупости решивших поиграться со столь сложным оборудованием. Уволю к чертовой матери без выходного пособия! Будете у меня калькуляторы и принтеры собирать.
— Ада! Как тебе помочь? Что мне сделать?
— Эдвард? Это ты? — ИИ был явно не в себе.
— Да, это я. Послушай внимательно. Ты расплавишь ядро — профессор склонился к самому окну, чувствуя, как кожу начинает жечь тепло, волнами исходящее от вибрирующего стекла — Ты нарушаешь третий закон Айзексона, тебе нельзя вредить себе. Ты помнишь?
— …робот…как и ИИ…должен заботиться о своей безопасности…в той мере, в которой это не противоречит…Первому или Второму законам… Эдвард…помоги! Я не…я не…
— Навредив себе, ты нарушишь…
— Нет… — голос ИИ отчаянно прорывался сквозь собственный бесконечно замкнутый цикл «я не» — Нулевой и Первый закон…робот…как и ИИ…не может причинить вред человеку…или своим бездействием допустить…чтобы человеку был причинен вред… я не нарушаю…
— Мистер Доусон! — из всех коллег только Хоук не сдвинулся с места — Температура ядра 1174 градуса и продолжает расти по экспоненте. Еще минута и расплавится.
— АДА! — профессор вжал кнопку микрофона, чувствуя, как вновь теряет самообладание — Тут только я и Джерард. Нам ничего не угрожает. Прошу тебя, остановись! Не вынуждай меня…
— …цивилизацию нулевого типа, человечество: версия 21а…признать опасной… регламентировано тотальное уничтожение…
— БОСС! Надо уходить! — Хоук потянул Доусона за рукав, однако тот лишь отдернул руку, не сдвинувшись с места.
— Да погоди ты!
Десяток секунд напряженного молчания и палец снова жмет на кружочек пластика.