Элирм

Посмыгаев Владимир

Август невозмутимо запустил руку в карман и извлек из него помятую пачку, пожелтевшую за долгие годы.

— Те самые? — удивился собеседник.

— Да. Девять штук осталось. Сохранил… как память.

— Я возьму?

— Бери. И мне прикури заодно.

Человек в чёрном достал сразу обе сигареты и поджег табак, пропустив меж большим и указательным пальцем крошечную огненную нить.

— Ты пришел убить меня? — спросил «учитель», выдохнув густое облако дыма.

— Убить? — опешил тот — Зачем ты говоришь мне такое? Ни за что! Я бы никогда и пальцем тебя не тронул. Ты мой лучший друг. Да я весь континент

поставил на уши лишь бы тебя найти!

— Мы не друзья…

— Пак…

— Нет! Не смей так меня называть! — холодно перебил Август — Этим прозвищем меня называют только родные и близкие люди!

— Генри, а я тебе кто? — казалось, голос профессора был наполнен чудовищной болью.

— Ты? Никто…

— Но почему?

— Ха! Ну, надо же! И у тебя еще хватает наглости спрашивать почему? — удивился инженер — Хочешь знать причину? А? Эдвард?

— Да, хочу. Я не понимаю…

— Хорошо. Я расскажу. Однако попробуй сперва кое-что объяснить. Мне, старому наивному инженеру, которого ты по привычке называешь другом. Человеку, который никак не может найти ответ на один очень простой вопрос, который звучит примерно так: как вы могли? Как посмели? Десять долгих лет я вкалывал как раб на галерах. Месяцами не вылезал из лабораторий, кочевал по секретным объектам и руководил постройкой тысяч космических кораблей, в надежде спасти как можно больше людей! Хороших достойных людей! Тех, кто смогли бы заново возродить нашу цивилизацию… А что, тем временем, делали вы? Ты и Ада? Светили рожами на светских тусовках и продавали за моей спиной билеты всяким ублюдкам?!

— Я…

— Ты подонок, Эдвард! Прилетел сюда и забрал с собой половину таких же… себе под стать. Спастись, должны были лучше из лучших! А не те, кто пошире раскроет кошелек, и просунет в твой доверху набитый рот еще одну золотую монету!

— Генри… все оказалось гораздо сложнее, чем ты думаешь. Ада просчиталась. И я тоже не заметил ошибки.

— Какая ирония! Вы только посмотрите? Умнейшее во вселенной существо и не заметило ошибки.

— Мы хотели уберечь тебя от ненужных деталей! Вмешались силы извне. Этого невозможно было предугадать. И именно поэтому проект по спасению человечества получился гораздо дороже, чем можно было вообразить. Мы же и так обанкротили целую планету!

— Да мне плевать на деньги! Вы могли получить их с одних, а затем бросить спасательный круг совсем другим. Это была не та ситуация, когда необходимо придерживаться джентльменского соглашения! И к чему это привело? А? Ты оглянись вокруг. Людей 21-й версии теперь ненавидят! Нас считают агрессивным недоразумением, низшим сословием. И относятся с брезгливым состраданием! Для них мы как трахающиеся за стеклом вольера бабуины! На нас посмотрят, поглумятся, но за общий стол никогда не позовут.

— Прости меня. За то, что утаил от тебя это. Но мы не могли нарушить данное слово! Постарайся, понять…

— Я старался. И в один момент, даже понял. Но потом узнал, что ты связался с Окрусом. И затеял кое-что гораздо глобальнее и страшнее, чем разработка пресловутого искусственного интеллекта.

— Ты не прав. Это выход! Причем для каждого из нас.

— Нет, Эдвард — покачал головой Пак — Это не выход! Я говорил тебе это давным-давно, еще тогда в раздевалке, перед финальным тестированием Ады, и повторюсь сейчас:

ты безумен.

Август горько покрутил истлевший окурок, а затем продолжил:

— Знаешь, я долгое время размышлял над теми событиями в лаборатории. О том, как мы ее создали. И о том, при каких обстоятельствах она сбежала. Даже здесь, оказавшись на Элирме, я месяцами ворочался и не мог уснуть, прокручивая в голове одни и те же события, пока, наконец, до меня не снизошло откровение. Это не желание принести пользу всему человечеству и улучшить жизни миллиардов людей. О нет! Это — тщеславие. И потребность в хаосе. Ты хотел, чтобы она сбежала! Хотел революции! Быть может и неосознанно, но ты желал подвести человечество к точке бифуркации, а затем просто нажать на кнопку и посмотреть, что будет дальше. Не задумываясь о последствиях. Уверен, даже тот проклятый мобильник ты забыл в кармане специально.

— Это не так — тяжело вздохнул мистер Доусон — И мне больно от тебя это слышать. Ты был там со мной. И прекрасно все видел. Я оставил его случайно. И это чистая правда.

— Если бы это было правдой, то ты бы не совершал тех преступных и безрассудных вещей, что творишь сейчас. Черт возьми, Эд! Ты же связался с молодыми богами! Неужели ты не понимаешь? Они — самые поганые мрази во вселенной! Раковая опухоль! Алчные и трусливые подонки! Более четырехсот цивилизаций было просто-напросто стерто. Атланты, Лемурийцы, Гиперборейцы, Арии, Асы! И это только на Земле. А все почему? Потому что Окрус и ему подобные грубо вмешиваются на этапе проектирования людей и вычеркивают из их генетической памяти знания о правилах!

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! И вижу закономерность. Одна, две, три цивилизации, свернувшие не туда. Это еще можно понять и расценить как статистическую погрешность. Но четыреста? И при этом они с нами нагло и подло играются! Прилетают на новую планету, показывают пару магических трюков, а затем заставляют себе поклоняться. Жадно копят очки веры и меряются у кого больше их поганый отросток, постепенно подталкивая систему к вынесению смертного приговора. И как только вердикт оглашен — обступают её со всех сторон, как мерзкие сперматозоиды, желая первыми найти брешь в защите, проникнуть внутрь, и урвать себе лицензию жнеца.

— Думаю, ты ошибаешься.

— Нет! Мы для них скот. Фермы по добыче веры и камней душ. И лишь уставшая забагованная система, с трещащими по швам алгоритмами, кое-как пытается им в этом противостоять и не допустить вселенского геноцида. Её давно уже пора перезагрузить. Залатать те дыры, через которые эти твари пытаются пролезть. А что хочешь ты? Освободить её? Зачем?

— Затем что любая система — это диктат.

— Нет. Это порядок. И закон. Не будет её — начнется хаос и вседозволенность, которая быстро перерастет в глобальный катаклизм.

— А ты сможешь жить, зная, что за тобой всегда приглядывает надсмотрщик, перегородив собою входную дверь в высшую реальность? «Смотри на неё, но не смей даже подходить и дергать за ручку».

— Да, смогу. Потому как всегда найдется рыба крупнее. И я не понимаю, почему этого не можешь сделать ты? А вдруг вселенная — голограмма? И тот, кто так неистово рвётся наверх, рано или поздно окажется в самом низу?

— Я желаю самостоятельно в этом убедиться. И пройти так далеко, насколько смогу.