Элита
Шрифт:
Это был не выговор королевы. Она по-матерински журила меня, а это в тысячу раз хуже. Как будто она чувствовала за меня ответственность, а я ее подвела.
Я понурилась. Впервые за все время мне стало стыдно за свое поведение.
Королева протянула руку и положила ладонь на мою коленку. Я вскинула голову, потрясенная таким неформальным прикосновением.
— И все-таки, — с улыбкой прошептала она, — я рада, что ты так поступила.
— Марли была моей лучшей подругой.
— Если ее больше нет рядом, то это не
Королева Эмберли ласково похлопала меня по колену. Это именно то, что мне сейчас отчаянно требовалось: материнское участие.
— Не знаю, как мне быть, — прошептала я. Защипало глаза. Если бы не устремленные на меня взгляды остальных девушек, я выложила бы ей все.
— Я дала себе слово ни во что не вмешиваться, — со вздохом сказала она. — Но даже если бы и хотела, вряд ли смогла дать совет.
Она права. Разве словами можно изменить то, что произошло?
— И все-таки, прошу тебя, будь к нему снисходительна, — мягко произнесла королева.
Понятно, что она это сказала из самых лучших побуждений, но обсуждать ее сына мне сейчас совершенно не хотелось. Я кивнула и поднялась. Королева ласково улыбнулась и жестом дала понять, что я свободна. Я отошла и присела рядом с Элизой и Крисс.
— Как ты? — сочувственно спросила Элиза.
— Я-то в порядке. Меня куда больше беспокоит Марли.
— По крайней мере, они теперь вместе. Пока они есть друг у друга, все преодолеют, — заметила Крисс.
— Откуда ты знаешь, что Марли с Картером вместе?
— Максон сказал, — отозвалась она таким тоном, как будто это что-то само собой разумеющееся.
— А-а.
Ее слова задели меня за живое.
— Странно, что он не сказал об этом тебе. Вы с Марли были так близки. Тем более что ты его любимица.
Я взглянула на Крисс, потом на Элизу. Обе казались встревоженными, хотя к тревоге примешивалось некоторое облегчение.
Селеста рассмеялась.
— Уже не любимица, — бросила она, не удосужившись даже поднять глаза от своего журнальчика. По всей видимости, моего падения с нетерпением ждали.
Я перевела тему обратно на Марли:
— У меня все равно в голове не укладывается, что Максон обрек их на это. Да еще и спокойно смотрел, как их наказывают.
— Но она поступила неправильно, — заметила Натали.
В ее тоне не было осуждения, лишь покорное признание этого факта, как будто она исполняла чьи-то указания.
— Он мог бы казнить их, — подала голос Элиза. — И закон тут на его стороне. Принц проявил к ним милость.
— Милость?! — фыркнула я. — По-твоему, прилюдно спустить с человека шкуру — это милость?
— Учитывая все обстоятельства — да, — стояла на своем Элиза. — Уверена, если бы мы спросили Марли, она предпочла бы порку смерти.
— Элиза права, — поддержала ее Крисс. — Я согласна, это было совершенно ужасно, но если бы мне пришлось выбирать, я предпочла бы быть
— Я тебя умоляю, — усмехнулась я, давая волю гневу. — Ты ведь Тройка. Все знают, что твой папочка — известный профессор, а ты всю жизнь провела, не вылезая из библиотек, и горя не знала. Да ты даже порку ни за что бы не пережила, не говоря уже о жизни Восьмерки. Ты молилась бы о смерти.
— Только не надо делать вид, как будто ты знаешь, что я могу перенести, а что нет. По-твоему, если ты Пятерка, это значит, что ты единственная, кому в жизни приходилось нелегко? — Крисс сверкнула глазами.
— Нет, не единственная, но мне наверняка приходилось куда тяжелее твоего. При этом я не смогла бы вынести то, через что пришлось пройти Марли. И сомневаюсь, что это было бы под силу тебе.
— Я храбрее, чем ты считаешь. Ты понятия не имеешь, чем мне приходилось жертвовать все эти годы. И если я совершаю ошибку, я беру на себя ответственность за последствия.
— А почему вообще должны быть какие-то последствия? — парировала я. — Максон постоянно твердит, как на него давит Отбор, как ему сложно сделать выбор, и тут одна из нас влюбляется в кого-то другого. По-моему, он должен был ее благодарить за то, что облегчила ему жизнь!
— Мне тут вчера рассказали кое-что смешное! — Натали, которой от этого разговора было явно не по себе, попыталась сменить тему.
— Но есть закон, — перебила ее Крисс.
— В словах Америки присутствует своя логика, — быстро возразила Элиза, и упорядоченной беседе пришел конец.
Мы заговорили все разом, пытаясь высказать свое мнение, приводя доводы за и против того, что произошло. Такое случилось впервые, хотя я с самого начала ожидала чего-то подобного. С таким количеством девушек, соперничающих друг с другом, рано или поздно мы должны были поругаться.
— Так ей и надо, шлюхе, — вдруг рассеянно бросила Селеста, не отрываясь от своего журнальчика.
Повисла тишина, такая же напряженная, как и наш спор.
Селеста успела оглянуться точно вовремя, чтобы увидеть мой бросок. Я налетела на нее и повалила на кофейный столик. Селеста завизжала. Что-то, скорее всего чашка с чаем, со звоном полетело на пол.
В прыжке я зажмурилась, а когда открыла глаза, Селеста барахталась подо мной, пытаясь перехватить мои запястья. Я размахнулась и со всей силы врезала ей по физиономии. Ладонь охватило жгучее пламя, но звук удара продолжал отзываться в моих ушах восхитительной музыкой.
Селеста немедленно завопила и попыталась расцарапать меня. Впервые за все время я пожалела, что, в отличие от остальных девушек, не ношу длинные ногти. Ей удалось оставить на моих запястьях несколько царапин. Это лишь разозлило меня еще больше, и я врезала ей снова. На этот раз разбила губу. Она нащупала что-то на столе — это оказалось блюдце от ее чашки — и ударила им меня в висок.