Элла и дракон. Фиктивный брак с повелителем Тёмной башни

Ночь всех несвятых – время, когда люди стягивались к главной площади Даэрташа со всех концов империи. Время, когда совершалось больше всего краж, когда случалось больше всего безрассудных поступков и время, когда зачалось больше всего детей…

Кеннар не любил этот день и эту ночь. За шум, за необходимость выбираться из башни, за надобность контролировать тёмную энергию и поглощать сущности, которые она порождала. Но кто, если не он – повелитель Тёмной башни, последний из

теневых драконов-оборотней. Проклятый. Покинутый Богами, отвергнутый людьми, обречённый на вечное существование…

… маска скрывала лицо, лишь в прорезях виднелись чёрные глаза.

Реакция людей на оборотня всегда была разной и примерно всегда одинаковой, стоило им только узнать, что перед ними не просто дракон, а повелитель легендарной башни. Они столбенели в ужасе, в их жилах стыла кровь, стекленели глаза. Это так утомляло… Хотелось какого-то разнообразия. Но с течением времени пришлось смириться с происходящим. Кеннар перестал пытаться. Пытаться снять проклятье, прожить обычную жизнь…

– Скоро салют начнётся, – прозвучал над головой мягкий мурлыкающий голос.

Рядом опустилась девчонка. Свесила ноги с края крыши и, беззаботно болтая ими, запрокинула голову в ночное небо. Верхнюю часть лица украшала красная кружевная маска, по плечам рассыпался водопад каштановых волос. Наверное, каштановых. Кеннар был не силён в цветах и их оттенках. Коричневый – это коричневый, а чёрный – это чёрный.

– Вы не против, если я составлю вам компанию? – непринуждённо спросила она, даже не взглянув на своего собеседника, а Кеннар не потрудился ответить. Но, кажется, его согласие и не требовалось.

Девчонка продолжила сидеть, любуясь небом.

«И эта сбежит», – скептически подумал Кеннар, ничего не ожидая. Хотя… немного удивительно, что девчонка забралась на крышу ратуши и без всякого смущения подсела к незнакомцу.

… Кеннар не планировал любоваться салютом. У него были дела поважнее. Были…

Неужели во всей столице не нашлось другого места, чтобы оттуда посмотреть фейерверк? Обязательно нужно было забраться на здание, на которое забираться нельзя?

– Вы слышали о поверье на День всех несвятых? – вдруг спросила незваная «гостья», переведя взгляд на гуляющий народ.

… над площадью летали бумажные фонарики. Полыхали факелы. Громыхали барабаны, смеялись люди, на сцене выступали танцовщицы…

Кеннар отрицательно качнул головой.

– Тогда вам повезло, – в нежном голосе послышались грустные нотки. – За этот вечер меня уже трижды пытались поцеловать. Без моего согласия. Как можно верить в подобные глупости? «Если под шум фейерверков поцеловать рядом стоящего незнакомца, то вас ожидает безбедное счастливое будущее и скорое замужество», – ироничным тоном процитировала она и сморщила свой маленький аккуратный нос. – В поверье речь идёт только о девушках, но целоваться почему-то лезут мужчины. Причём большинство

из них женаты, – сообщила доверительно. – Более того, разве не следует спросить разрешения прежде, чем целовать незнакомого человека?

Звучало разумно, но чересчур наивно. Но губы… губы всё равно дёрнулись в слабой улыбке. Девчонка рассуждала с такой серьёзностью о такой ерунде…

Кеннар принюхался.

«Странно, алкоголем не пахнет. Дурманом тоже…»

– Я забралась сюда в надежде спокойно посмотреть салют… Но встретила здесь вас. Похоже, это судьба, – произнесла девчонка, продолжая беззаботно болтать ногами и также беззаботно улыбаться.

Кеннар хотел ответить, что не верит в судьбу, но его слова потонули в хлопке первого взорвавшегося фейерверка.

– Началось! – радостно воскликнула «гостья», ткнув тонким пальчиком в небо. – Смотрите, началось! Как же красиво-о… – протянула она с восхищением, захлопав в ладони.

«Красиво?»

Кеннар задрал голову в небо, окрашенное цветными искрами и ничего не почувствовал. Что такое красиво? Зачем оно нужно?

За столько столетий проклятого существования эмоции совсем притупились. Ничего не интересовало, не вызывало восторга и даже толики любопытства.

«Скорей бы всё закончилось», – подумал утомлённо, снова посмотрев на город.

… по углам пряталась тьма. Сверкали в нижних слоях мира глаза порождённых ею сущностей. Драконы назвали их аякаси.

Аякаси вредили людям. Цеплялись к ним, как цветки репейника, пачкая светлые души тьмой. Вызывали безумие, толкали живых на смерть, на безрассудные поступки. И чем больше злости, ярости, ненависти испытывал человек, тем сильнее становился прицепившийся к нему аякаси.

Иногда они разрастались до невероятных размеров и тогда… прорывали «слои», вторгались в мир живых.

Башня поглощала тёмную энергию. А Кеннар служил проводником, и он был тем, кто чистил мир от прожорливых аякаси. Только никогда не слышал слов благородности. Люди его боялись. Называли монстром. Но разве это имеет хоть какое-нибудь значение?

– Знаете… – заговорила девчонка, восторженно глядя в небо, – трудно не поддаться эмоциям и настроению. Кажется, я начинаю понимать тех людей… Можно поцеловать вас?

Кеннар впервые ощутил себя растерянно.

«Что вытворяет эта безумная?»

Даже присмотрелся, не прицепилась ли к ней какая сущность. Зрение дракона-оборотня позволяло видеть и не такое…

Не прицепилась. Девчонка была в своём уме, более того от неё исходил такой яркий внутренний свет, что невольно захотелось зажмуриться. Ослепляющий. Чистый.

Кеннар хмыкнул.

«Это даже будет забавно».

Снял с руки перчатку, опустил ладонь девчонке на затылок и впился в её губы.